Дмитрий Соколов: Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)

Биологический смысл этого очевиден. Основной смысл связи мужчины и женщины – рождение ребенка (те, кто с этим не соглашаются, должны были, по замыслу автора, абортироваться или выкинуться еще в начале книги). И если ребенок не рождается, им нечего делать вместе, надо идти искать других возможных партнеров. Этой логике можно противопоставить любовь, привязанность, общность интересов, привычки, материальную выгоду, справки из ЗАГСа и т.п., но эта логика очень часто способна безжалостно разрушить все эти баррикады и в триллионный раз показать свою первобытную силу.

(Я знаю, что есть миллионы женщин, которые делали аборты от своих мужей и прекрасно с ними живут. Я не говорю, что эта сила единственная. Я просто указываю на нее и делюсь наблюдениями, которых у меня предостаточно. Я указываю на то, что в религиозных, магических и психотерапевтических практиках к нерожденным детям относятся так же, как к рожденным – то есть они СЧИТАЮТСЯ. Это придумал не один человек, но множество тех, кто работали с проблемами человеческих семей и пытались уменьшить их болезненность (это прописано в иудаизме и в христианстве, например.))

Другим возможным последствием аборта может быть очень сильное чувство вины, которое, если человек не осознает, откуда оно и на что направлено, может «растечься» по всей его жизни и не очень адекватно привязываться к первым подходящим объектам: прежде всего, конечно, собственным родителям, супругу (е) или к детям. Ну, и вина «перед всем миром» для некоторых является не пустым звуком.

Третьим возможным вариантом продолжения этой истории является долгое бесплодие. Вот это предупреждение акушеров и гинекологов о риске (особенно первого) аборта – оно, как это обычно бывает, имеет не только физиологический, но и психологический смысл. (Можно сказать, что смысл-то один, просто у нас его изучают разные специалисты, и соответственно, получаются две модели в рамках отправных философий этих моделей) Физиологически там что- то с пиписькой происходит (боже, позор! Ты, выпускник кафедры физиологии МГУ! – стонет Трикстер) (Нет, всё наоборот! Это Трикстер, конечно, как всегда, ляпнул про пипиську, ему лишь бы это слово написать лишний раз, а я, выпускник кафедры физиологии МГУ, конечно, знаю, что там происходит с маткой, трубами и гормонами, но книга-то у меня психологическая, так что я об этом не буду). А психологически что-то может произойти с душой человека, с его взаимоотношениями с Родом, Богом, совестью, в общем, всякими трудноуловимыми, но крайне мощными инстанциями. (Может, потому и трудноуловимыми, что мощными.)

Потому что поскольку по «духовной» логике аборт является убийством, причем убийством не кого-то чужого, а «своего», постольку за это может последовать расплата. А древняя мифологическая единая расплата какая? Око за око, зуб за зуб. Чье же может быть это око? Ну, например, следующим ребенком (расплачиваться жизнью родителя – слишком «дорого» эволюционно и биологически). Вот это и может быть логикой долгого бесплодия – потому что следующий ребенок «расплатится» за предыдущего и тоже не родится.

Рассказ «Нерожденный» о Славике и Ладе вполне хорошо иллюстрирует такую возможность.

И еще дальше можно повести эту странную фантазию. Что даже родившийся потом в этой семье ребенок может испытывать влияние сил прежних абортов или выкидышей. В самом простом случае, быть солидарными с ними, то есть испытывать большую склонность «уйти» – из семьи и из жизни.

Здесь мне вспоминается одна сказка, придуманная на одном из моих семинаров года три назад:

«Девочка-подсолнух»

Жила-была девочка, которая очень не любила спать в темноте. А ее родители экономили электричество, и не разрешали ей спать при включенном свете. Как-то родители собрались и ушли в гости, положив девочку спать. Свет они выключили, но зато оставили у кровати на тумбочке кусок сладкой халвы.

Девочка заснула и увидела удивительный сон – как будто она растет в поле среди подсолнухов. И сама она такой же подсолнух, и поворачивается вслед за солнцем, и ей хорошо, тепло и счастливо. И вдруг по полю пошли комбайны, которые стали огромными железными зубами срезать головы подсолнухов и проглатывать. Девочке стало страшно, но она ничего не могла сделать. И вот уже комбайн подъехал к ней и занес над ней страшные зубы…

И тут она проснулась. Чтобы успокоиться, она взяла халву, оставленную папой, и стала ее грызть. Но тут она вдруг с ужасом поняла – хотя никогда раньше не задумывалась – что халва сделана из тех самых убитых подсолнухов, ее собратьев, которых она видела во сне.