Дмитрий Соколов: Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)

Ура. Значит, из-за меня (нежеланного ребенка, естественно) мама сделала аборт, а из-за последствий аборта не смогла выносить 4 года спустя уже того ребенка, которого очень хотела.

Короче, я убила своего брата!

Как же мне было здорово, когда я всё это докрутила, и поняла, и все паззлы сошлись! С меня тогда как будто сняли несколько дохлых шкур, под которыми я не могла дышать. Это было лето, как сейчас помню. На волне этого восхитительного инсайта у меня тогда вся жизнь стала какой-то совсем другой.

Даже с Н., последним из моих трагических мальчиков, который тогда находился в центре моей головы, впервые тогда стало вырисовываться что-то человекообразное.

. Н. и правда оказался моим последним мальчиком из той серии – следующих не было.»

Есть такая сказка, которую я впервые услышал от Хеллингера: родители имеют полное право на детей, полнейшее, включая право распоряжаться их жизнью и смертью, и дети это право бессознательно считают естественным, признают. Любая мышь может сделать себе выкидыш или съесть всех или часть новорожденных детей, если считает, по своему мышиному разумению, что их существование сейчас не адекватно – например, потому что вокруг слишком много мышей, или слишком мало еды и так далее. И как говорил Бродский про свою кошку: «Она не знает, кто в Америке президент, и чем я хуже?» (На самом деле, мы хуже мышки умеем этим управлять, потому что у мышек есть довольно хорошо изученный механизм рассасывания завязавшегося плода – без всяких выкидышей; а активируется он, чтоб вам уже все было таки понятно, сильным запахом новых самцов – не того, от кого данный плод). В общем, со вторжением медицины нам стало не сильно хуже, чем мышкам, технически, но психологически осталось труднее, много труднее. Аборт стоит очень дорого. Эти дети с нами навсегда.

Первенец: «Рождение героя»

«Когда родился Лешенька, мне казалось, что вокруг роятся фейерверки. казалось, что все люди счастливы, что все на улице улыбаются поэтому, что всем хорошо. Короче, мне казалось, что весь мир счастлив – потому, что у меня родился ребенок!»

Это рассказывала мне одна мама. да и не одна.

Или вот: в пещеру приходят три старых, уважаемых и богатых человека и приносят новорожденному нищему мальчику прекрасные дары. Та же тема: на небе восходит звезда, предсказан конец царства, ангел с небеси приносит благую весть о рождении неслыханного Нового Человека.

Это всё атрибутика рождения героя, то есть того, кто принесет в этот мир что-то новое и желанное. Рождается ребенок – особенно если это первенец, то есть кто-то по-настоящему новый – и мир (или полномочный его представитель семья) приветствует его салютом (это снизу вверх, чтобы подальше видно) и возлагает большие надежды (это уже сверху вниз, на маленькие плечики). Первенец забирает себе мамины зубы и волосы – пусть! Он плачет по ночам, не давая спать папе – ерунда! В этом сюжете все готовы напрячься и отдать ему множество ценностей, потому что: а) любят; и б) рассчитывают на большую отдачу.

«Как стукнуло ему три дня, он из колыбели пошел гулять». «В год он уже дальше всех в деревне дубинку кидал». «В три равного ему по уму во всем царстве не было». Это все из разных сказок, а сюжет-то один: этот первенец полон необыкновенной силой, не как у нас с вами. Он корчует рукой деревья, обводит вокруг пальца царей, душит младенческими пухлыми ручками ядовитых змей, уводит у Аполлона стадо священных коров, побивает в еврейском религиозном споре старых рабби и так далее до бесконечности. Это первенец, в нем – огонь первой любви родителей, самой сильной, самой жаркой. Это – «козырная карта», которой семья хочет выиграть место под солнцем.

Это прекрасный сюжет, который перепели бесконечное количество сказок. В основном количестве этих сказок герой триумфально рождается и, когда вырастает, побивает всех и вся. Так оно, судя по всему, и должно быть, это идеальная модель.

Именно по этой модели мельник из «Кота в сапогах» оставляет свою мельницу старшему сыну, оставив среднему осла (процентов пять по стоимости?), а младшему кота (то есть нищету).

Этот сюжет прост и ясен: ему, герою-первенцу, 1) много дают; и от него 2) много хотят. Он (или она) будет нянчить младших и делиться с ними. А также постигать науки или игру на скрипке, пока более простые ребята вольно гоняют за окном в футбол. А также побеждать в споре царей и поэтому чувствовать себя белой вороной, к которому даже девки даже подойти боятся. А также наследовать отцовское дело (если в стране стабильная экономическая ситуация), или еще похлеще (если экономика трещит или отстает) – быть эмиссаром семьи в незнакомые миры (заграницу, другой социальный класс, тридевятое царство). Совершать двенадцать геракловых подвигов, без которых его миссия неполна и никакой покой ему не светит. и так далее.