Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Не требуется, по-видимому, доказывать, что это была самая главная ситуация в жизни первобытного человека. От поведения в ней и от правильного схватывания ее свойств зависела сама жизнь нашего далекого предка (как, впрочем, и нас — его забывчивых потомков). Поэтому отношения, возникающие в ситуации практического взаимодействия с окружающим миром, были самыми важными для создателей языка. И они были заложены в саму структуру их языковой модели реальности.

Так, психолог Мюллер-Фрейенфельз показал, что грамматические категории частей речи отражают реальные категории практической жизни создателей языка. Например, схватыванию и ощупыванию вещи отвечало отнесение ее к классу существительных, которые первоначально обозначали все, с чем можно обращаться как с предметом. Разделению и соединению отвечают отдельные имена для целого и для частей. В том случае, когда части являются не вещами, а свойствами, с ними соотносятся прилагательные как специальные лексические средства, обозначающие категорию принадлежности, присущности. Для счета язык представляет грамматические различия единственного, двойственного и множественного числа а также числительные. Пространственно-временные отношения объектов находят свое речевое формулирование прежде всего в предлогах и союзах, которые сначала устанавливали наглядные отношения в пространстве и времени, а позже начали обозначать также неощутимые причинные, орудийные и иные связи. Еще позже предлоги, срастившись с существительными, дали падежи, а с глаголами — модификации действия (наклонения и др.). Временные отношения действий выражаются также глаголами. Категории оценки (принятия и отклонения) находят словесное представление в наречиях и т.д.

Таким образом, язык возник в труде, обслуживал прежде всего трудовую деятельность и несет отчетливый отпечаток этого своего происхождения и главной функции. В граммат ических категориях представлены прежде всего различные формы поведения, с помощью которых человек в течение прошлых эпох практически осваивал реальность. При этом основные способы практического действия (как схватывание, ощупывание, разделение, соединение, счет, размещение в пространстве и т.д.) в конце концов превратились также в способы познавания действительности, ее когнитивного освоения. Сама логика трудовой деятельности столкнула человека с категориями причинности, субстанции, присущности (свойства), отношений в пространстве и времени, орудия и цели, множественности и количества и др., закрепившимися в самой структуре языка, превратившимися в способы описания и интерпретации реальности языком.

И это — второй важнейший вывод, к которому приводит предпринятое нами «палеонтологическое» исследование языка.

Остается разобраться еще в одном темном вопросе, с которым нас столкнула «палеонтология языка». Если вы помните, она обнаружила, что первоначально значения слов были чрезвычайно расплывчаты \\ неопределенны.

Неопределенны были их лингвистические значения. Поскольку фактически не существовало частей речи, из самого слова никак нельзя было установить, идет речь о предмете, действии или свойстве. (И сегодня, например, слово table в английском языке может означать и «стол», и «столоваться», и «столовый»). Поскольку фактически не существовало и предложений, из самого высказывания нельзя было устансьК~_, iau действует, а кто подвергается воздействию и т.д.

Неопределенны были и парадигматические значения. Причем, зачастую до такой степени, что одно и то же слово означало прямо противоположные вещи. Например, в древнеиндийском языке акту означало и «свет» и «мрак», и «луч», и «ночь», и «светлое», и «темное» ари — и «скромную женщину», и «развратницу»; сад — «сидеть» и «ходить», хар — «дарить» и «отнимать». В арабском: азрум — «сила» и «слабость»; куллум — «часть» и «целое» и т.д.

Здесь слово явно вначале как бы охватывало вокруг явлений данного типа, все семантическое поле, связанное со светом — от ярчайшей освещенности до полного мрака, или связанное с поведением женщины по отношению к мужчинам: от скромности до развратности и т.д.

Но как же ухитрялся первобытный бедняга такими неопределенными, расплывчатыми значениями представить конкретные объекты, действия и ситуации, которые его интересовали? По-видимому, единственный способ, которым он мог это сделать, тот же самый, каким сегодня пользуется человек в беседе, когда, ему не хватает слов. Это — жестикуляция, мимика, изображение и имитация.