Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Однако, тот же разбор показывает и еще кое-что. Он свидетельствует, что оставаясь в рамках того же языка, мы можем обнаружить ошибки, которые он навязывает мышлению. Так что влияние структуры языковых значений вовсе не такое уж роковое и непреодолимое. Ведь в рамках того же субъектно-объектного языка марксизм создал философию, которая отрицает такое членение действительности в целом, и кладет в основу категорию самодвижения материи, которая сама себя организует, и категорию универсального взаимодействия вещей, в котором каждая является одновременно и субъектом и объектом действия, т.е. подлежащим и дополнением. Правда, для выражения новых типов отношений все же лучше создавать новый специальный я^ык. Но об этом мы будем говорить в следующих лекциях.

А сейчас мы зададимся другим вопросом. Почему язык выделяет именно такие отношения реальности, как «носитель действия» — «действие» — «объект, результат

и орудие действия», а не какие-либо другие? По-видимому, здесь можно назвать две тесно связанные причины: 1) потому что эти отношения были наиболее знакомы народам — создателям современных языков из их совокупного опыта; 2) потому что эти отношения имели для них наибольшее значение, по крайней мере, общественное.

Таким образом, структуры языка и их лингвистические значения несут на себе отпечаток эпохи, когда возникал язык, целей, для которых он создавался, и объектов, которые он описывал. Короче, и парадигматические и лингвистические значения, и структура языка и его способы отображения действительности являются выра^ жением и закреплением определенных ступеней общественной практики народов и всего человечества. Через язык опыт, накопленный человечеством, его знания о мире, его картина реальности и представления о ее структуре не просто передаются каждому человеку, а формируют саму его психику, его восприятие и представление действительности.

Это позволяет нам подступиться к самой темной и трудной проблеме — как все это началось? Уклониться от нее, ссылаясь на эту темноту и трудность, мы не имеем права. Потому что как раз «начало всего этого» — переход к знаковому языковому отражению действительности знаменовал (как мы отмечали в лекции) огромной важности переворот. Он имел решающее значение в развитии человеческой психики, в самом появлении человеческой психики. Этим переворотом датируется принципиальный разрыв человека с животными в способах отражения реальности и регуляции своего поведения.

Существует множество теорий происхождения языка. Одни ученые видят его источник в звукоподражании (сравним слова вроде «топот», «кукушка» и т.п.). Другие считают, что исходный звуковой материал дали эмоциональные звуковые реакции и крики, наблюдаемые у животных (ср. слова «ох!», «ах» и т.п.). Третьи считают, что речевые звуки происходят из выкриков и звуков, издававшихся во время напряженного коллективного труда (ср. «ухнуть»). И так далее...

Как фактически обстояло дело — вопрос темней. Наверное, играли роль все эти факторы, затем, довольно рано, добавилось и сознательное изобретение звуко-

вых обозначений (может быть, сначала, как имен-меток отдельного человека).

Все это очень интересно и открывает широкий простор для всякого рода увлекательных построений. Однако, мы не будем здесь разбирать или сочинять разных гипотез о том, как все это могло бы быть. Поступим лучше, как действуют палеонтологи. По окаменевшим остаткам и отпечаткам древних животных они пытаются восстановить их облик, строение, даже образ жизни.

В языке такими обломками первоначальных древних значений являются корни слов и грамматические структуры. Как окаменевшие отпечатки, они фиксируют способы отображения реальности, ее классификации и организации, присущие нашим далеким предкам — создателям современных языков.

Первый вывод, к которому приводит такое исследование, следующий. Значения слов складывались, когда еще не было понятий. Эти значения вырастали из чувственных образов действительности, т.е. из представлений. Слова выступали здесь в качестве «центров кристаллизации» определенных комплексов представлений. Доказательства этого дает прежде всего изучение древних и современных примитивных языков, в которых процесс словообразования происходит иногда прямо на глазах, специально для той ситуации, о которой идет речь.

К таким языкам относятся, например, многие индейские языки. Первое, что бросается здесь в глаза — это расплывчатость «основ», из которых складывается словарный фонд этих языков. Но эти своеобразные «слова», как правило, не употребляются в речи сами по себе. Для каждого конкретного случая они комбинируются говорящим так, чтобы отобразить определенную ситуацию.