Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Какой бы внешний или внутренний стимул ни действовал, он вызывает к жизни, активизирует всю систему связанных с ним в прошлом возбуждений. Говоря психологическим языком, он как бы оживляет, извлекает из запасников памяти весь прошлый опыт, в котором так или иначе встречался этот раздражитель. Вот это второе звено можно назвать этапом рединтеграции.

Как правило, эта рединтегрированная совокупность опыта, связанного с какой-то стороной данного раздражителя, не осознается полностью. Возможно, просто в связи с малым объемом сознания. Ведь, как известно, наше сознание способно одновременно удерживать не более 7±2 смысловых единиц одновременно. Это приводит к тому, что автоматически из всей громадной массы информации, имеющей отношение к данному стимулу, вычленяется, пропускается в сознание, высветляется только какая-то незначительная часть, какой-то участок. Соответственно, третье звено механизма образного мышления можно назвать этапом дезинтеграции (вычленения).

Это отмечал уже Павлов, называя такое явление «группированным представительством». Оно заключается в том, что в памяти испытуемого в ответ на стимул всплывают не отдельные слова и образы определенных предметов и явлений, а более или менее широкие области его прежнего опыта, из которых уже как вторичные выдвигаются конкретные названия или образы (Роговин).

Представить себе это можно примерно так. Стимул — слово «нога» вызывает прямо или через представление о ноге оживление всех следов прошлых возбуждений, связанных с этим словом или представлением. Иначе говоря, в мозгу активизируется как бы весь прошлый опыт человека, в котором встречалась нога. Здесь и все ситуации, в которой встречалась нога (футбол, ходьба). Здесь и предметы, которые связаны с ногой (сапоги, валенки, носки). Здесь и предметы, входящие в общий род с ногой (конечности, руки) и т.д., и т.п. Из всего этого богатства опыта в сознание, однако, пропускается только какое-то небольшое число элементов (например, только образы валенка, ботинка, носка). И тогда мы говорим, что ассоциациями к «ноге» являются «валенок», «ботинок», «носок».

Какие же именно элементы восстановленного, ре-динтегрированного опыта вычленяются, высвечиваются сознанием? Анализ показал, что это — обычно тот ряд представлений, который воплощает, иллюстрирует определенную объективную связь. Так, в приведенном примере, из всего опыта, связанного с ногой, мозг отобрал и выдал «на гора» только представления о вещах, связанных с ногой пространственной смежностью, т.е. надеваемых на ногу, принадлежащих к ноге. А у другого человека тот же самый стимул может вызвать другой ряд образов. Например, вычленить преимущественно элементы, связанные с функциями ноги (ходьба, ползающие животные, едущие автомобили, игра в хоккей, игра в футбол и т.д.). Но в силе останется главное: как правило, вся цепь возникающих ассоциативных образов подчиняется какому-то одному принципу, т.е. обычно иллюстрирует, воплощает одну-две определен* ных связи явлений.

Не об этой ли трехзвенной структуре образного мышления косвенно свидетельствуют наблюдения художников и писателей о том, как создаются их произведения и художественные образы?

Так, живописец Делакруа сравнивал природу и отражающий ее опыт человека со словарем, в котором художник ищет слова для своей поэмы, а фантазия — «не-вольная работа души» (т.е. образное мышление) избегает или отбрасывает в воспоминаниях все то, что не отвечает идеям произведения. Благодаря этому «великий художник сосредоточивает свой интеллект при помощи устранения бесполезных и нелепых подробностей. Его могучая рука располагает и подбирает, добавляет и отбрасывает, исправляя нужные объекты как принадлежащие ему, как его собственность; в своих владениях он приглашает вас на праздник, им устроенный».

Этот процесс вычленения и последовательного репрезентирования отдельных элементов из общей рединтег-рированной психикой ситуации можно отчетливо наблюдать на очень многих художественных произведениях. Простейшим и очень ярким примером может служить, например, стихотворение Лермонтова «Ветка Палестины». Задав этой ветке вопрос, где она росла и где цвела, поэт затем начинает перечислять возможности:

«У вод ли чистых Иордана Восточный луч тебя ласкал,

Ночной ли ветр в горах Ливана Тебя сердито колыхал?

Молитвы ль тихие читали,

Иль пели песни старины,

Когда листы твои сплетали Салима бедные сыны?