Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Наоборот, представление моря в образе Нептуна, вулкана в образе кузнеца Гефеста и т.д. выступало для них как более глубокое проникновение в действительность, как воплощение в образе самой сути этих вещей, а не только их видимости. Примерно так сегодня в качестве образа, воплощающего суть, выступает для школьника представление об атоме как о маленькой солнечной системе, где планеты-электроны вертятся вокруг ядра-атома. Кстати, это представление тоже непохоже на атом, каким он является в действительности. Оно лишь воплощает определенные существенные черты атома. Аналогично образ кузнеца Гефеста воплощал в себе для древнего грека тоже определенные существенные черты вулкана: грохот, вырывающееся пламя, расплавленную лаву. Более того, он не только воплощал эти черты, но и наполнял их смыслом, объясняя, почему и для чего все это происходит. В этом и заключалась суть мифологического отношения к действительности.

Итак, образ представляет активную деятельность субъекта по моделированию объективной реальности. Физиологические основы этой деятельности психики еще не очень ясны. Большинство физиологов считают, что они кроются в оживлении нервных связей, сложившихся в прошлом опыте субъекта. Нетрудно заметить, что эта гипотеза представляет просто перевод на физиологический язык ассоциативной теории, которая рассматривает мозг как склад фотографий и представление как частичное оживление некоторых из них. В этой гипотезе есть место для прошлого опыта, но нет места для активной конструктивной деятельности мозга.

Выгодно отличается в этом отношении другая гипотеза о физиологической основе представлений, предложенная польским физиологом Конорским. Он считает, что центральные нейроны могут быть разделены на два типа — на проективные нейроны и гностические нейроны. Проективные нейроны реагируют на поступающие от органов чувств раздражения, а гностические нейроны реагируют на некоторое сочетание проективных.

Приведем такой пример. Предположим, что когда мы видим стол, то поступают целый ряд раздражений на проективные нейроны. Так вот, одна комбинация этих раздражений, предположим, цвет и контуры стола, сходится, конвергирует на одном гностическом нейроне. Другая комбинация раздражений из той же ситуации, например, ощущение твердости стола, веса и т.д., конвергирует на другом гностическом нейроне.

Таким образом, каждый гностический нейрон как бы закрепляет, фиксирует определенное сочетание свойств, некую схему предмета. При непосредственном воздействии объекта возбуждение соответствующего гностического нейрона дает определенный образ восприятия. Когда же возбуждение гностических нейронов происходит изнутри, то мы имеем представление. Таким образом, здесь гностический нейрон выступает как закрепление или отражение определенного сочетания и последовательности работы проективных нейронов.

Нетрудно заметить, что гипотеза Конорского совпадает с понятиями эталонных образов и программ представлений и т.п. Гностический нейрон как раз и выступает в ней как знак эталонного образа, как код, как закрепление определенного сочетания исходных сенсорных раздражений.

Правда, в гипотезе Конорского не совсем ясно, откуда берутся сами чувственные образы. Для галлюцинаций Конорский вводит такое предположение, что гностические нейроны действуют по каналу обратной связи и вызывают возбуждение соответствующих проективных нейронов. И тогда эти проективные нейроны дают переживания соответствующих чувственных модальностей и образов. При представлении, Конорский считает, возбуждаются только гностические нейроны. Но здесь оказывается неясно, каким образом гностический нейрон, который просто обозначает некоторую связь проективных нейронов — носителей чувственных переживаний, может сам по себе вызывать переживание чувственного образа.

Возможный ответ на это позволяет предложить гипотеза советского психолога В.П. Зинченко. Если помните, суть этой гипотезы заключается в том, что мозг может посылать команды, включающие отдельные чувствительные участки рецепторов. Причем, это включение порождает возбуждение, которое идет в мозг, и переживается там как соответствующее ощущение или вообще как соответствующее чувственное переживание.

Мы здесь не будем повторять тех опытов и соображений, которыми Зинченко обосновывает эту гипотезу (они изложены в XVI лекции). Посмотрим только, какие выводы вытекают из нее в отношении механизма представления. С точки зрения этой гипотезы, образ возникает уже не просто в мозгу, не просто благодаря возбуждению мозга или извлечению им из памяти определенной картинки. Образы представления, по этой гипотезе, возникают благодаря работе глаза, благодаря возбуждению сетчатки, так же, как и при восприятии. Только эти возбуждения идут изнутри, вызываются викарными действиями мозга, которые включают соответствующие участки сетчатки. Мозг же хранит не сами чувственные переживания, а только программы этих действий, включающих сетчатку. Таким образом, видит опять-таки глаз. Но при представлении он как бы смотрит в мозг. Или, говоря по-другому, управление перцептивными действиями и включение активности глаза при восприятии осуществляется объектом. Воспринимаемый предмет, так сказать, несет в себе программу деятельности глаза. При представлении эта деятельность глаза управляется из мозга. Он реализует программу деятельности глаза, соответствующей тому объекту, который требуется представить.