Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Но как складывается эта внутренняя имитация структуры ощущений, изображающей определенный объект? Как складывается система интериоризованных перцептивных действий, с помощью которой строится образ данной вещи?

Чтобы ответить на эти вопросы, зададим сначала другой: в какой деятельности происходит постепенное построение объекта? Нетрудно ответить — это прежде всего трудовая деятельность по изготовлению соответствующего объекта. Это так, потому что любая «внешняя вещь вообще дана человеку лишь поскольку она вовлечена в процесс его деятельности, выступает в формах этой деятельности, поскольку в итоговом продукте — в представлении — образ внешней вещи всегда сливается с образом той деятельности, внутри которой функционируют внешние вещи» (Философская энциклопедия, т. 2, стр. 226).

В ходе трудовой деятельности создается сама вещь во внешнем мире и одновременно создаются ощущения и образы, отображающие эту вещь в голове. При трудовой деятельности такое создание самой вещи и формирование ее чувственного образа идут параллельно, обуславливаются друг другом. Соответственно, по-видимому, внутренняя имитация практической деятельности по созданию предмета будет выражаться в постепенном построении чувственного образа этого предмета. Эту активную конструктивную природу представления отметил еще Кант. Он писал: «мы не можем мыслить линии, не проводя ее мысленно, не можем мыслить окружности, не описывая ее, не можем представить трех измерений пространства, не восстанавливая из одной точки трех перпендикуляров друг к другу...» Кант здесь совершенно отчетливо понимает и подчеркивает, что чувственное воплощение образа вещи выступает как результат мысленного (или идеального) выполнения деятельности по производству этой вещи.

Итак, в основе предметного представления реальности лежит продуктивная деятельность. Представления как бы внутренне воспроизводят практическую деятельность по конструированию соответствующего предмета. Программа такой внешней практической деятельности по изготовлению вещи после интериоризации превращается в программу внутренней психической деятельности по изготовлению образа этой вещи, т.е. представления.

Теперь мы можем ответить на вопрос, какой характер носят программы, с помощью которых реализуется представление. Это — программы идеальной деятельности по конструированию образа определенных категорий предметов. Иными словами, программа создания образа представляет собой правило, метод нашей целесообразной деятельности. Советский философ Ю. Бородай так иллюстрирует эту мысль: «Например, есть миллионы совершенно ни в чем не похожих друг на друга домов. Однако, все эти совершенно различные «вещи» мы воспринимаем и представляем по одной схеме — для чего и по какому принципу эти вещи построены, а следовательно, могут быть нами воспроизведены». Отсюда видно, что эталоном дома является не какая-то фотография, заложенная в голове, а программа, закрепляющая способ производства представления, имеющего данный смысл. Применительно к восприятию эти эталонные программы позволяют узнать воспринимаемый предмет. Применительно к представлению эталонные программы позволяют сконструировать образ, символически обозначающий соответствующий предмет.

Пока речь идет о вещах, создаваемых человеком путем его трудовой деятельности, все сказанное как-буд-то убедительно. Но возникает вопрос. А как обстоит дело, если мы представляем себе какие-то естественные вещи, созданные не человеком, а природой? Например, возьмем такую вещь, как собака. Ее создает не человек, а природа. Как же появляется у человека способность строить ее образ? Какая деятельность в этих случаях интериоризуется, имитируется, изображается в процессе конструирования представления?

Такой предметной деятельностью является, по-видимому, изображение собаки, лепка и другие способы имитирования, воспроизведения формы и структуры вещи. Наблюдения над жизнью первобытных народов свидетельствуют о том, что изображение предмета (на более ранней стадии, даже просто его называние) сливаются с самим предметом, так что все действия с изображением или именем воспринимаются как действия с самим предметом. «Общеизвестен факт, что первобытные люди и даже члены уже достаточно развивающихся обществ, сохранившие более или менее первобытный образ мышления, считают пластические изображения существ, писанные красками, гравированные или изваянные, столь же реальными, как и изображаемые существа» (Леви-Брюль). Например, «большинство индейцев не разрешают зарисовывать и фотографировать себя; они убеждены, что тем самым они отдали бы часть своего собственного существа и поставили бы себя в зависимость оттого, кто завладеет этими изображениями. Они боятся также оставаться в присутствии изображения, которое, будучи живым предметом, может оказать вредное влияние».