Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Приведем примеры некоторых наблюдений, полученных Блонским. Испытуемый с закрытыми глазами ощупывает полоску бумаги. Вот какие образы возникают у него при этом: «Белый цвет, очень ясно. Из белого выступает труба, желтая, медная. Звездочка. Превращается во что-то пушистое. Это птица. Не то ворон, не то галка. Из черной стала серая птица. Чайка. Водное пространство. Вода серебристая. Светлое. Яркая, белая полоса в воде. Все сливается в серебро. Белый свет».

На первый взгляд кажется, что здесь полный произвол, что невозможно обнаружить никакой закономерности в прихотливом течении и переливах будто бы совершенно произвольных образов. Однако это не так. Вот, например, какие закономерности отмечает в описанной цепочке образов сам Блонский. Узнав вложенную в руку бумажную полоску, испытуемый сразу реагирует «образом белого цвета», т.е. представляет одно из зрительных свойств, привычных у бумаги. Это первоначально бесформенное «белое» становится как бы исходным материалом для всех последующих образов. Сначала «белый цвет» оформляется («из белого выступает») в трубу (зрительно-образный аналог осязаемый длинной полоски) желтого цвета (самого светлого из цветов), постепенно темнеющего. Желтый цвет оформляется в звездочку, а эта звездочка превращается во что-то пушистое снова белого цвета. Это пушистое далее быстро оформляется в птичку, не то черную (ворон), не то белую (галка), а в конце концов беловатую (чайка), которая видится в комплексной ситуации («водное пространство»). Это «бесцветное пространство» светлеет («вода серебристая») и в нем оформляется «светлая, яркая, белая полоска». В заключение, «все сливается в серебро», и снова «белая полоса». Вот анализ, который дает этому ряду образов Блонский.

Если приглядеться, то мы здесь, по-существу, имеем ряд превращений двух признаков «белого» и «полоски». С одной стороны, белый цвет превращается в желтый и светлый. Последний, в свою очередь, последовательно превращается в белый, черный, серый, бесцветный, серебристый, светлый, белый, серебряный, белый. Полоска в свою очередь выступает то как бесформенная цветная («белый цвет», «пушистое», «водное пространство»), то в виде трубы или белой полосы на воде. Все возникающие образы объединяет то, что они содержат в себе различные вариации этих выделенных в начале признаков — исходного цвета (белого) или исходной формы (полоски). Процесс такого превращения образов мы будем в дальнейшем называть трансформацией.

Рассмотрим теперь другой опыт, когда раздражителем была спичечная коробка. Здесь у одной испытуемой имела место следующая цепь образов: «Смутный образ белого фартука и женщины (женщина вроде тех, которых рисуют на коробке из-под какао). Женщина на коробке из под соды. Магазин и прилавок, где продают спички. Все очень ясно. Особенно коробка».

В этом случае мы опять видим трансформации образа исходного объекта — «коробки» (коробка из-под какао, коробка из-под соды, спичечные коробки). Но вместе с тем наблюдается и еще один процесс: коробка видится вместе с нарисованной на ней женщиной или вместе с магазином, где она продается. Здесь уже возникающие образы представляют собою не просто вариации исходных первичных признаков. Они восстанавливают ситуацию, в которой испытуемая встречалась с данным объектом. Такой процесс можно назвать восстановлением (в смысле восстановления ситуации, где встречался представляемый объект), или по-латински, рединтеграцией.

Если внимательно присмотреться к движению образов в приведенном случае, то можно обнаружить еще один процесс. Изображение женщины с коробки из-под какао сохраняется и после того, как сама эта коробка исчезла из круга представляемых образов. Это изображение женщины видится уже на коробке из-под соды, хотя в действительности на последней коробке такой картинки не бывает. Такой процесс удержания, сохранения части предшествующего образа и переноса ее в новую ситуацию на новый возникающий образ можно назвать удержанием или по-латински персеверацией.

Рассмотрим еще пример. Раздражитель — слово «кошелек». Цепь вызванных образов: «Серый старый кошелек. Худой старик с бородкой клином в черной ермолке. Кошелек превращается в какую-то морду. Неясный образ, вроде черного фартука. Свернутый зонтик вроде палки. Масса палок. Масса голов народу (все темное). Вижу (неясно) лица. Черную шляпу с красным пятном. Баба в черном платке. Все путается: город, лес, елка, дома. Колесо крутится».