под ред. М. Ромашкевича: Эротический и эротизированный перенос

Фидиас Цезио идет даже дальше Гилла, подразумевая причастность аналитика к возникновению любви в переносе пациента. Он полагает, что "прямое возникновение любви в переносе в достаточно хорошо проводимом анализе чрезвычайно редко", лично он лишь однажды столкнулся со случаем любви в переносе в самом начале своей работы. Он высказывает точку зрения, что в случае Анны О. быстро возник перенос, потому что врач (Брейер) был неспособен его анализировать — этому не приходится особо удивляться, так как аналитический метод еще не был развит. Некоторые аналитики могут полагать, что Цезио заходит слишком далеко, подразумевая причастность контрпереноса в каждом случае любви в переносе, так как многие аналитики, начиная с Фрейда, считают, что некоторые пациентки вследствие своей патологии почти неизбежно будут устанавливать эротизированный перенос, безотносительно к личности аналитика. Однако никого не может оставить равнодушной скрупулезность, с которой Цезио исследует, как бессознательное врача может приводить его к тайному сговору с пациенткой и таким образом вызывать полностью развившийся эротический перенос. Как об этом пишет Цезио, "те "духи мертвых", которых призывает аналитик, проявляются в эдиповой, инцестуозной, трагической, переносной любви, и, когда они неадекватно узнаны и интерпретированы, дело заканчивается крушением лечения". Когда аналитик неспособен обращать внимание на зарождающийся перенос и анализировать его, он в большой степени поступает так из-за собственной "страсти" — главным образом, вследствие "первичного, в виде влечения, аффекта, вызванного этой ситуацией".

Работа Цезио сильна показом "переносов", которые могут подготавливать сцену для "инцестного представления, в котором в аналитической ситуации разыгрывается эдипова трагедия, с насилием, которое характеризует инцест". Далее он доказывает, что следует отличать эдипову трагедию, которая является результатом осуществления любви в переносе, от эдипова комплекса. И анализ, и аналитик терпят крах в той мере, в какой то, что появляется в аналитической ситуации, становится реальностью, а не виртуальной реальностью.

Джордж Канестри рассматривает работу Фрейда о любви в переносе (которой, по его словами, автор законно гордился) в определенном контексте, соотнося ее с некоторыми местами из переписки Фрейда, где обнаруживается уникальное семантическое поле, внутри которого Фрейд рассматривал эротическую любовь. Согласно Канестри, Фрейд, очевидно, был вынужден использовать "всю гамму аналогий с огнем". Он отмечает, например, метафору, которую использует Фрейд для описания изменения в аналитической сцене: "словно пожар, вспыхнувший во время театрального представления". Канестри цитирует другую метафору, связанную с огнем, и говорит, что Фрейд, несомненно, осознавал свои семантические выборы, что видно из его письма к Юнгу. Таким образом, частично данная статья может быть прочитана как предупреждение аналитику контролировать свое искушение к контрпереносу. Метафора "пожара" имеет особый смысл, потому что пробуждает воображаемую/реальную дискриминанту, которая подразумевает концептуальные и технические отличия. Согласно Канестри, "пример огня... является частью семантического поля обозначения страстей".

В статье Канестри, охватывающей широкий круг вопросов, крайне важна недвусмысленная формулировка, что любовь в переносе, подобно переносу в целом, трактуется по-разному различными психоаналитическими школами. Но есть одна вещь, относительно которой все эти школы согласны — "все они считают теорию переноса точным и фундаментальным дискриминантом среди различных аналитических теорий". Канестри еще раз обоснованно предостерегает против того, чтобы рассматривать элемент теории вне контекста всей теории. Фрейд расширил всю свою теорию, когда ввел понятие агрессии наравне с понятием либидо. Те вопросы, которые могут быть различным образом концептуализированы в соответствии с теоретическими склонностями автора, включают в себя родовые вариации: вера в то, что "феномен влюбленности вызывается воздействием самой аналитической ситуации... или проистекает от внутреннего объектного мира пациентки и просто выдвигается на передний план в анализе"; роль нарциссизма в переносе; та степень, в которой перенос "реален", "иллюзорен", "воображаем" или "фиктивен"; является ли перенос лишь тенью прошлого опыта, или давними уловками и надувательствами любви, или столкновением между желаниями аналитика и пациентки, порождающим новую сущность; различные формулировки по поводу врачебного альянса и не вызывающего возражений позитивного переноса; различные концепции правды; функция фантазии и функция объекта фантазии; "страсти" и "сумасшествие" в анализе. Канестри затрагивает широкий круг проблем, а также многие теоретические позиции, включая позиции Кляйн, Лакана и Ференци.