под ред. М. Ромашкевича: Эротический и эротизированный перенос

Тем не менее, Валлерштейн признает наличие прочных и важных инсайтов в работе о любви в переносе: 1) осознание Фрейдом частой встречаемости эротических чувств, пробужденных обстановкой лечения, и тех технических и моральных опасностей, к которым они приводят; 2) выделение им небольшой группы пациенток, для которых эротическая любовь усиливается как сопротивление и неспособна прекращаться; 3) разработка им технических предписаний по обращению с такими переносами — "правило воздержания" и нейтральности со стороны аналитика. Валлерштейн отмечает, что все эти проникновения в сущность любви в переносе были сделаны в контексте топографической теории. Последующее развитие структурной теории дало возможность более комплексного понимания этих феноменов и соответственно усовершенствования технических предписаний. Например, нейтральность, которая в топографической теории рассматривалась как по существу синонимичная воздержанию, теперь соответствует императиву, чтобы аналитик оставался равноотстоящим от манифестаций эго, ид и суперэго пациента(ки), в то время как воздержание сохраняет свой смысл отказа удовлетворять либидинозные и агрессивные влечения пациента(ки). Особенно полезен обзор Валлерштейном тех путей, которыми, по мнению различных теоретиков, достигается предрасположенность к развитию чрезмерных эротических переносов (теперь называемых эротизированными переносами) и тех причин, по которым они могут оказаться неподдающимися воздействию. Среди других формулировок он рассматривает выявление Раппапортом "интенсивности голода доэдиповой и зависимой привязанности у этих пациенток".

Рой Шафер, отмечая широту охвата работы Фрейда, несмотря на ее краткость, рассматривает ее с пяти направлений, соответствующих основным ее положениям, и в то же самое время отмечает "присущие ей ограничения и спорные моменты". Сила Фрейда, считает он, заключается в присущем ему даре "разрушения общепринятых границ" мышления путем подчеркивания "степени отличия", а не различий в природе вещей. В рецензируемом эссе Шафер отмечает, что в узком смысле Фрейд показывает непрерывность между любовью в переносе и подлинной любовью, а в более широком — непрерывность между аналитическими взаимодействиями и связями в реальной жизни. Однако признание Фрейдом непрерывности между любовью в переносе и "обычной" любовью не привело его к разработке современных формулировок (таких, как у Лёвальда), которые открывают возможность новых форм восприятия себя и других и поэтому "новой" любви в защитных рамках анализа. Очевидно, Фрейд не смог довести свои прозрения до логического завершения потому, что еще не была развита эго-психология — подход, дающий возможность сохранять концепции детерминизма и непрерывности и все же оставлять в теории место для нового и автономного.

Второй аспект, к которому обращается Шафер, — это умение справляться с эротическим переносом. Эротический перенос заменяет воспоминание действием, но в то же самое время является окном в бессознательное. Здесь также понимание Фрейда было ограничено, так как он все еще основывался на топографической теории. Поэтому он уделял чрезмерное внимание тому, чтобы сделать бессознательное осознаваемым, считая это единственным целительным фактором.

Размышляя о том, почему Фрейд интересовался любовью в переносе прежде всего как сопротивлением, а не формой коммуникации, Шафер обращается к третьему направлению — контрпереносу. Он полагает, что хотя глубинные постижения Фрейда сокрушали основы, тем не менее они оставались рудиментарными в том отношении, что Фрейд писал до того, как была понята полезность контрпереноса для интерпретативной работы. Шафер остроумно предполагает, что у Фрейда был контрперенос к контрпереносу, выраженный его верой в возможность реагирования аналитика тотально рациональным образом — разновидность мифического контроля и господства.

Часть контрпереноса Фрейда была авторитарной еще и в другом смысле. Рассматривая четвертое направление, Шафер высказывает мнение, что Фрейд придерживался патриархального предубеждения, отдавая мужчинам главенствующую роль, и это помешало ему дать сбалансированный охват других форм любви в переносе (различные родовые перестановки).

Наконец, пятое направление представляет собственный постоянный интерес Шафера, он рассматривает эссе Фрейда с точки зрения "позитивизма, перспективизма и авторского комментария". Здесь он конструирует предположительные главные отличия между кляйнианской и фрейдовской интерпретациями любви в переносе, противопоставляя их друг другу для того, чтобы высказать мнение, что герменевтический взгляд "обеспечивает знание, которое недоступно при традиционном позитивистском подходе". Наряду с понятиями материальной и психической реальности Шафер вводит понятие повествовательного предпочтения.