Дмитрий Волкогонов - Психологическая война

Непримиримость к врагам социализма всегда опирается на ясные, четкие классовые позиции, выраженные в определенных идеологических понятиях, марксистско-ленинских теоретических положениях. Попытки идейного врага размыть, лишить классового акцента некоторые понятия, например «свободы», «демократии», «прав человека», направлены на то, чтобы освободить людей от ясных социальных установок и перспектив.

Буржуазные ученые ныне особенно настойчиво атакуют методологические положения марксизма, касающиеся проблем современной войны, изложенные в стройном марксистско-ленинском учении о войне и армии. Непрекращающимся нападкам подвергается руководящая роль КПСС, других братских партий в военном строительстве, осуществляются многочисленные попытки фальсифицировать принцип интернационального характера защиты социализма, внешнюю политику социализма. Поэтому высокая политическая подготовка, идейное воспитание являются важнейшим средством формирования непримиримости советской молодежи к буржуазной идеологии. В процессе самостоятельной работы целесообразно не просто констатировать противоположность идей марксизма-ленинизма идеям, враждебным ему, аргументировать все это логическими доводами, фактами, цифрами из реальной жизни.

Непримиримость к врагам социализма проявляется и в повседневной практической деятельности советского человека, в его способности отстоять принципиально верную точку зрения, в умении давать правильную оценку политическим событиям, человеческим поступкам, намерениям. Идеологическая борьба — понятие не отвлеченное. Умение дать верную оценку событию, проявить здоровый эстетический вкус при оценке произведения литературы и искусства, непримиримость к аморальному и характеризуют принципиальное отношение человека к реальным событиям жизни к тому, что мешает нашему движению вперед.

Нельзя забывать, что то, с чем часто знакомятся советские люди, — зарубежные фильмы, литература, экспонаты выставок, творческие коллективы — не отражает в полной мере социально-политической сущности капиталистического мира. Он не экспонирует, не показывает советскому зрителю и читателю неизлечимые пороки, которые с неизмеримо большей глубиной выражают сущность этого мира: безработицу, экономический и духовный гнет, преступность, расизм и национализм, наркоманию, бесправие простого человека. Реалистический фильм, сделанный умелым режиссером, совершенные технические аппараты и устройства далеко не всегда прямо говорят о принципиально чуждой социальной системе, откуда они присланы. Умение отличать «витрину» от действительности, видеть реальные процессы, происходящие в капиталистическом мире, — важная предпосылка верного, классового отношения к современным событиям.

Наша непримиримость к врагам социализма, к буржуазной идеологии, штампам и мифам психологической войны — не слепое фанатичное чувство, а глубоко осознанное понимание коренной противоположности идеалов, программ, целей и средств их достижения в социалистическом и буржуазном мире. И никакая самая ухищренная тактика профессионалов психологической войны не может поколебать мировоззренческих установок советских людей на окружающий мир, не может поставить под сомнение их идеалы, непоколебимую уверенность в неизбежном, окончательном торжестве великого дела марксизма-ленинизма. Богатейший революционный опыт Коммунистической партии учит, что ни один человек не может занимать нейтральную позицию в этой не утихающей ни на час битве идей.

Сознание человека не знает вакуума, и каждая попытка компромиссного миросозерцания есть не что иное, как недопустимая политическая беспечность, которая, подобно моральному бумерангу, наказывает прежде всего равнодушного, политически бесхребетного человека. Безыдейный человек наиболее подвержен соблазнам, слабостям, чуждому влиянию. Он в жизни не борется, а дрейфует, поэтому не в состоянии в полной мере использовать истину, хотя и может ее усвоить. Волевой человек способен властвовать над собой, и его убеждения чрезвычайно действенны и активны. И как бы ни складывалась обстановка, жизненная ситуация, такой человек всегда будет верен своим жизненным принципам, которые составляют содержание его идейной убежденности. Обстоятельства могут меняться, а истинные убеждения — никогда. Поэтому когда тот или иной человек на людях делает одно, а наедине — другое, когда на словах он зрелый человек, а на деле — с изъяном, то о такой личности можно сказать, что она руководствуется старым мещанским правилом мольеровского Тартюфа: «Кто грешит в тиши — греха не совершает». Надо ли говорить, что такой дуализм (раздвоенность) слова и дела ничего общего не имеет с истинной убежденностью.