Андрей Гнездилов - Лабиринты души

Скоро самолюбию капитана пришлось получить еще более чувствительный удар. Пес преградил ему доступ в каюту леди. Разъяренный Гоббс готов был всадить в собаку пулю или кортик, но с изумлением обнаружил, что вся команда как один взялась за оружие в защиту Ами. Власть капитана пошатнулась. И снова на корабле возник страшный треугольник, разрубить который могла только смерть. Леди ни на секунду не расставалась с собакой, за ними с тоскливой злобой следили глаза капитана Гоббса.

Развязка пришла во время бури, когда леди отказалась спуститься в трюм, а пес предупредил злобу Гоббса глухим рычанием. Ненависть капитана достигла предела. Воспользовавшись качкой, он попытался сбросить Ами в волны. Пес едва увернулся от тяжелой балки, которая все же задела его голову, залив глаза кровью. Гоббс, не давая ему опомниться, ринулся на собаку с кортиком. Леди преградила ему путь — и получила удар, предназначавшийся Ами. Шерсть пса встала дыбом, и он молча пополз к капитану. Выстрел прогремел, но не остановил медленного, страшного движения. Кортик выпал из рук Гоббса под взглядом Ами, ноги подкосились, он упал.

Налетевшая волна подняла его и швырнула на палубу. Ни одной царапины не обнаружили матросы на своем капитане, когда подбежали к нему, но он был мертв.

Рана леди оказалась опасной, и она долго была на грани жизни и смерти. Ами не отходил от нее ни на шаг, ловя дыхание, читая мысли. По ночам пес не выл, а стонал так, что к нему боялись приблизиться. Наконец однажды он сорвал повязки и зализал рану леди. С этого момента ее здоровье пошло на поправку.

Через месяц страшный шторм все-таки пустил корабль ко дну. Из всего экипажа спаслись только Ами и леди. Они не расстались с морем, плавали на разных судах и заслужили того, что о них сложили легенды.

Мистигрис улыбнулся и замолчал. Лэсси кивнула ему:

— Спасибо вам. А теперь узнайте, что в бурю нас спасла черная собака, перед которой отступили волны.

— Странно… — молвил Мистигрис серьезно. — Эта история казалась мне сказкой, которую я когда-то слушал и случайно вспомнил.

Они стали встречаться и вести нескончаемую беседу.

Капитан, почуяв недоброе, торопил Лэсси со свадьбой, а она, еще не понимая, что с ней происходит, откладывала ее под разными предлогами. Меж тем, получив страховку за погибшее судно, капитан приобрел новую небольшую яхту. Приближались праздники, и он пригласил Лэсси провести свободные дни в море. Девушка скрепя сердце дала согласие. Странное предчувствие заставило Лэсси взять с собой шкатулку.

Через два дня яхта вернулась. Девушка сидела у руля, и на груди ее зияла кровавая рана. Капитан был мертв, хотя никаких следов насилия на нем не обнаружилось. Потрясение Лэсси не дало возможности узнать о драме, произошедшей на море. Она только молчала или плакала. Миновала неделя — и девушка исчезла. Поиски оказались безрезультатными. Вместе с Лэсси исчезла и яхта, принадлежавшая погибшему капитану.

Мистигрис чувствовал себя как человек, падающий в бездну. В те дни его одолевали кошмарные сновидения. После исчезновения Лэсси, вне себя от горя, он зашел в ее дом. Неожиданно тяжесть спала с его души. Над пустотой комнат был разлит тихий, вечерний свет. В углу на диване лежала раскрытая шкатулка Лэсси. Мистигрис, полный смутного ужаса и любопытства, заглянул в нее.

Серебряное зеркало отразило не лицо человека, а морду черного пса.

Прошло еще несколько дней, морем правили бесконечные штормы, и когда угасла последняя надежда на возвращение Лэсси, Мистигрис принял решение последовать за ней. Сделав необходимые распоряжения, он принял смертельную дозу яда. Ледяной мрак окутал его разум, а затем медленно рассеялся. Изогнутые тени обступили Мистигриса, заглядывая в лицо, тысячи голосов зашептали над ним темные заклятья. Он сделал нечеловеческое усилие, отгоняя их.

— Лэсси!

Это было единственное имя, единственный свет, к которому он стремился всей своей душой.

Яркие лучи солнца вдруг брызнули ему в глаза. Мистигрис встал, с трудом разрывая сковывавшую его невидимую пелену. Он был в старинном бархатном камзоле, белый парик и треуголка венчали голову. Полный недоумения, Мистигрис, однако, подчинился новым условиям и двинулся к выходу из дому. Узкие улицы вывели его на знакомую набережную. В тени деревьев он увидел карету, увитую гирляндами роз, у пристани стоял трехмачтовый бриг, готовый к отплытию. Загорелые матросы, облаченные, словно на маскараде, в костюмы прошлого века, суетились на палубе. Мистигрис подошел к трапу и зажмурился. Навстречу ему спускалась в белом кружевном платье леди. Она улыбнулась и протянула к нему руки. Он узнал Лэсси.