Милтон Эриксон. - Мой голос останется с вами.

Один из моих испытуемых, с которым я проводил гипнотические опыты в Уорчестере, сказал: «Я не люблю показывать этот фокус. У меня от него начинаются сильные головные боли. Полагаю, вы должны были об этом знать». Потом добавил: «Ладно. Сделайте вот что. Сходите в магазин и купите колоду карт. Откройте ее. Уберите всех джокеров и дополнительные карты». После того, как это было сделано, он продолжал: "Теперь перетасуйте колоду пять-шесть раз, снимите ее и перетасуйте снова. Затем выкладывайте карты по одной картинкой вверх и переворачивайте.

Теперь, – продолжал он, – соберите карты, перетасуйте и начинайте выкладывать карту за картой картинками вниз". Он назвал все карты до единой в том порядке, в котором они лежали. Он называл карту, показывал ее картинку и клал обратно.

Затем он раскрыл мне секрет. Колода карт, которую я купил, имела на «рубашках» штриховку из косых линий, образующих маленькие квадратики. Края карты не были обрезаны точно по линиям квадратиков. Он сказал: «Все, что мне нужно было сделать, это запомнить, какая часть квадратика остается на каждой карте. Я только что запомнил пятьдесят две карты. У меня всегда это вызывало головную боль – тренировка заняла очень много времени и потребовала громадных усилий». Он использовал этот фокус, когда зарабатывал себе на обучение. Он много заработал таким образом.

Просто удивительно, на что люди способны. Только они не знают, на что они способны.

Работая с больными психозом, Эриксон не стремился решить все проблемы больного. Как и с другими пациентами, он старался вызвать у них небольшие изменениям которые в дальнейшем приведут к более значительным переменам. Поскольку реакции больных психозами часто носят крайний характер, лишенный промежуточных оттенков, влияние Эриксона на них сказывалось самым очевидным образом и результаты достигались быстро. Свое первое «крещение» в качестве врача-психиатра Эриксон получил в госпитале для душевнобольных, где и выработал свои самые главные принципы работы с такими патентами. Это, без сомнения, справедливо относительно двух его любимых афоризмов: «Говорите с пациентом на его языке», и «Присоединяйтесь к пациенту».

В тех случаях, когда другие врачи стали бы упорно продолжать собирать анамнез или вступили бы с пациентом в дискуссию, Эриксон часто вносил элемент неожиданности. Как мы увидим из рассказов «Пациент, который стоял» и «Герберт», он часто ставил пациента в положение, когда последний должен был предпринимать непосредственное действие и делать выбор.

В этом разделе №1 увидим примеры различных психотерапевтических подходов, включая эффективное манипулирование и переструктурирование.

В Уорчестере у меня был больной, который всегда отвечал на приветствия. Если вы ему задавали вопрос, то он понимающе смотрел на вас. Он был очень кроток, сообразителен и спокоен. Он ходил в столовую, вовремя ложился спать, был дисциплинирован, ни на что не жаловался. Он говорил только «здравствуйте» и «до свидания».

Я устал от попыток расспросить его. Мне нужна была история его жизни. А он самым очевидным образом находился вне пределов реальности. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, как можно проникнуть в его мир.

Однажды я подошел к нему и сказал: «Здравствуйте». Он ответил: «Здравствуйте». Тогда я снял пиджак, вывернул его наизнанку, и надел задом наперед.

Потом я снял пиджак с него, вывернул его наизнанку, точно так же надел его на пациента задом наперед, и сказал: «Расскажите мне о себе».

Он рассказал мне свою историю. Присоединяйтесь к пациенту.

Эриксон символически вошел в «вывернутый» и «перевернутый» мир психотических переживаний, когда выворачивал наизнанку и надевал задом наперед свой пиджак. Таким образом, он заставил пациента присоединиться к себе, воспользовавшись одним с ним «языком». Оказавшись вместе в одном и том же «изнаночном» и «вывернутом» мире, они могли говорить друг с другом.

Тот факт, что пациент «всегда отвечал на приветствие», был хорошим признаком и подсказал Эриксону, что больной скорее всего будет подражать поведению психотерапевта.

У меня был один больной, который изо дня в день стоял возле палаты. Он не разговаривал. Он мог сходить в кафетерий, но возвращался обратно. Он ложился спать, если ему говорили это сделать. Ходил в туалет, если чувствовал необходимость. Но большую часть времени он стоял возле палаты, и это продолжалось шесть или семь лет. С ним можно было часами пытаться разговаривать, но так и не получить ответа. Однажды я решил, что добьюсь от него положительной реакции. Я подошел к нему с полотером. Полотер представлял собой деревянный брусок тридцать на тридцать сантиметров в сечении и около метра длинной, к которому была приделана под углом длинная деревянная ручка. Брусок обматывается старыми тряпками, вы беретесь за ручку и, толкая полотер вперед и назад, полируете пол.