Кэрол Теврис - Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия

Майкл Шермер, скептик по складу ума и профессии, почти немедленно понял, что с ним произошло: «Мое ощущение, будто меня похитили, было вызвано тем, что я очень долго не спал и испытывал сильную физическую усталость», — писал он впоследствии. — «Я ехал на велосипеде уже 83 часа почти без отдыха и преодолел 1259 миль на первом этапе Трансконтинентальной безостановочной американской велогонки, общая дистанция которой — 3100 миль. Я в полусне катил по дороге, когда показались огоньки машины, и подъехала моя команда поддержки, предложившая мне сделать перерыв для сна. В тот момент в моем сне наяву появились смутные образы из телесериала о пришельцах «Захватчики» («The Invaders»), который показывали в 1960-х гг… Вдруг члены моей команды поддержки трансформировались в пришельцев» [102].

Люди, подобные Шермеру, реагируют на такой опыт общения с внеземными цивилизациями, восклицая: «Боже мой! Какие у меня были странные и страшные видения при пробуждении: разве не удивительная вещь — человеческий мозг?». Но Уилл Эндрюс и более 3 млн. других американцев верят, что они тем или иным образом общались с инопланетянами, т. е. спускаются с пирамиды в противоположном Направлении. Медицинский психолог Сьюзен Клэнси, проинтервьюировавшая сотни людей, верящих в свои контакты с пришельцами, обнаружила, что они со временем все больше и больше верят, будто их похищали. «Все люди, которых я интервьюировала, — пишет она, — Двигались по сходной траектории: как только они начали подозревать, будто их похитили пришельцы, для них уже не было пути назад… Как только зерно веры было посеяно, и у них возникли подозрения, что их похищали, „похищенные“ начинали искать подтверждающие это доказательства. А как только поиски доказательств начинались, такие доказательства почти всегда находились» [103].

Толчком служит какой-то пугающий опыт. «Однажды ночью я проснулась посреди ночи и не могла двинуться, — говорит одна из проинтервьюированных. — Меня обуял ужас, и я думала, что кто-то проник в дом. Я хотела закричать, но не могла издать ни звука. Все это продолжалось всего один миг, но для меня этого было достаточно, чтобы я боялась снова уснуть». Вполне понятно, что человек хочет разобраться в том, что произошло, и ищет объяснение, которое могло бы также пролить свет на текущие проблемы. «Я был в депрессии все время, сколько я себя помню, — говорит один из участников исследования Клэнси. — Что-то со мной серьезно не так, и я хочу знать, что именно». Другие сообщали о сексуальных расстройствах, борьбе с лишним весом и странных ощущениях или симптомах, которые расстраивали или беспокоили их: «Я не понимала, почему моя пижама оказалась на полу, когда я проснулась»; «У меня так часто кровь текла носом — раньше у меня никогда не было носовых кровотечений»; «Я не знала, откуда у меня эти круглые синяки величиной с монету на спине» [104].

Почему люди выбирают в качестве объяснения этих симптомов и опасений похищение инопланетянами? Почему они не рассматривают другие более разумные объяснения, такие как «поскольку мне ночью стало жарко, я сняла пижаму» или «У меня появилось брюшко — мне нужно делать физические упражнения», или «Возможно, пришло время принимать антидепрессант Прозак или обратиться к консультанту для семейных пар»? Учитывая все эти возможные объяснения проблем со сном, депрессии, сексуальных проблем и обычных физических симптомов, почему кто-то выбирает такое невероятное объяснение как похищение инопланетянами, удивлялась Клэнси. Как могут люди утверждать, что они помнят события, которые большинство из нас считает невероятными, кроме тех случаев, когда такое в реальности произошло? Объяснение частично связано с особенностями американской культуры, а частично — с потребностями и личными особенностями «переживших это», как называют себя многие люди, верящие, будто их похищали.

«Пережившие это» начинают верить, что похищение инопланетянами — разумное объяснение их симптомов, услышав или прочитав истории других людей о похищении, а также выслушав «свидетельства» верящих в инопланетян «очевидцев». Когда такие истории повторяются достаточно часто, они становятся настолько знакомыми, что преодолевают первоначальный скептицизм, даже если история настолько же невероятна, как попытка убедить других людей, будто некто в детстве видел человека, одержимого демонами [105].

Действительно, истории о похищениях инопланетянами просто вездесущи в американской популярной культуре: в книгах, и фильмах, в телепередачах, в ток-шоу. Эти истории удовлетворяют потребности «переживших это». Клэнси обнаружила, что большинство из них в детстве разделяли традиционные религиозные представления, но потом отказались от них в пользу «модернистских» ориентаций на «нетрадиционные формы энергии» и «нетрадиционных целителей». Они более склонны к фантазиям и внушаемы, чем другие люди, они чаще путают, из какого источника была получена информация: были ли это их собственный опыт или мысли, или они об этом услышали от кого-то другого или увидели по телевизору. (Шермер, в отличие от них, вспомнил, что его пришельцы были персонажами телевизионного сериала 1960-х гг.). Возможно, важнее всего то, что объяснение, основанное на похищении, отражает эмоциональную насыщенность и драматизм пугающих видений, которые появляются у «переживших это» в момент пробуждения. Это объяснение кажется им реальным, говорит Клэнси, а «банальное» объяснение, ссылающееся на феномен «сонного паралича», их не впечатляет.