Л Уотсон - Ошибка Ромео

Л.Уотсон

ОШИБКА РОМЕО

Л. Уотсон - английский биолог и писатель. В по следние годы занимается исследованиями сверх естественных явлений, много путешествует. Участвовал в антропологических экспедициях в Иордании, Ниге рии, Индонезии и Бразилии; в археологических рас копках в Израиле, Турции, Перу; изучал морскую био логию в Индийском океане, ботанику в пустынях Мек сики; проводил медицинские исследования на Филип пинах. Он - автор книг "Всеядная обезьяна", "Сверх природа", "Жирой мир зверей", "Ошибка Ромео". "Дары неизведанного", "Поток жизни:

Кормилица Джульетта померла! Она скончала

Леди Капулетти Джульетты нет! Джульетта умерла!

Капулетти

Пустите! Быть не может! Ни кровин Окоченела. Холодна, как лед. О господи, она давно без жизни! Все кончено! Как на поле мороз, Смерть пеленой лежит на этом теле!

Поверив их словам, Ромео расстался с жизнью... но он ошибся. А мы порой не ошибаемся?

Однажды десятилетним мальчишкой я убежал в поросшее лесом ущелье, неподалеку от нашего дома. Там, на краю крутого обрыва, можно было слушать великолепное эхо, доносившееся с отвесной гранитной стены по ту сторону потока. Я долго готовился к путешествию и наконец, набравшись смелости, пустился в путь, и вот я здесь, совсем один, высоко над деревьями выкрикиваю что есть сил самое грубое и самое запретное из всех известных мне слов. Сейчас, четверть века спустя, я не могу даже вспомнить это слово, но никогда не забуду, что я тогда испытал. Когда я писал эту книгу о смерти, я чувствовал то же самое.

Хотя мы стали более свободны, смерть по-прежнему - за претная тема. Сталкиваясь с нею, мы постоянно испытываем не ловкость из-за неопределенности отношений между жизнью и смертью. С одной стороны, мы пытаемся "упокоить" мертвых, умиротворить и умилостивить их, страшась навлечь на себя их гнев; с другой стороны, мы пытаемся симулировать жизнь, раскра шивая их лица в тщетной попытке сохранить последнюю искру жизни.

Мы проявляем непоследовательность на каждом шагу. Мы говорим, что наука и медицина дают нам власть над смертью, на самом же деле убеждены, что ничто на свете не в силах изменить

день нашего свидания в Самарре *. Чувство справедливости и не отвратимости смерти присутствует в рассказе о прорицателе Кал ханте, умершем от смеха при мысли, что пережил предсказанный. им час своей смерти. Успехи техники лишь усложняют проблему жизни и смерти.

Я как биолог смущен. Возможно, я старомоден, однако мне кажется, что тот, кто изучает жизнь, обязан знать, где она начина ется и где кончается. Вот почему я написал эту книгу. Она начи нается с первооснов и далее следует в направлении, которое под сказывает мне здравый смысл, желание поделиться тем, что я знаю. Я понимаю, что на всех уровнях мое изложение не лишено логических или биологических погрешностей, однако я со спо койной совестью оставляю их в тексте просто потому, что эти аргу менты, надеюсь, послужат стимулом к дальнейшему обсуждению вопроса.

Ровно два года назад я собрал множество не вписывающихся в общую биологическую схему фрагментов и соорудил из них нечто вроде лоскутного одеяла, сделав шаг в сторону объективной ес тественной истории сверхъестественного. Я не хотел искусствен но ограничивать тему моих размышлений, но теперь, оглядываясь назад, понимаю, в каком направлении двигалась моя мысль. Если "Сверхприрода" была книгой о жизни, то парная книга посвящена смерти и последующей жизни. Я начинаю с того, что представляет ся мне главной дилеммой: с нашей неспособности провести разли чие между жизнью и смертью - и обнаруживаю, что с решением этой дилеммы сразу же открывается ряд других проблематичных областей, каждая из которых ранее исключалась из рассмот рения.

Это не книга ответов. И даже не книга вопросов, а попытка за ложить нечто вроде научного основания, которое поможет нам правильно сформулировать вопросы. Когда я беседую с друзьями, сведущими в оккультных науках, или же с теми, кому нет двад цати пяти, о перевоплощении или астральных телах, они лишь ут вердительно кивают головой. Когда же я настойчиво пытаюсь выяснить, почему они так уверены в существовании этих явлений, они просто-напросто отвечают, что такова действительность. Я подозреваю, что они правы, и завидую их способности принимать многое на веру, но я устроен иначе. У меня за плечами тяжкий груз десятилетних научных занятий, и я не могу не пытаться примирить научное исследование с мистическим откровением. Я начинаю понимать, что научный метод имеет границы и что некоторые вещи невозможно наблюдать, не внося в них значительных изменений в процессе наблюдений. Наблюдать - значит менять слегка,