Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Что значит «рассмотрение»? Да, праву на обжалование следует встречная обязанность жалобу рассмотреть. Любое же рассмотрение воплощается двояким исходом: удовлетворить требования жалобы, признав её доводы обоснованными, или отказать в удовлетворении, соответственно, отрицая обоснованность. Есть и третий, факультативный вариант – оставить жалобу без рассмотрения по всяким формальным соображениям (статьи 356.3, 363.2, 375.3, 412.1 УПК). Ага, всё же могут и не рассмотреть? Но и по двум основным вариантам гарантия рассмотрения жалоб, как право и обязанность, по своему значению настолько ничтожна, что самым свинским образом искажает исходную конституционную гарантию пересмотра обжалуемых решений (статья 50.3 Конституции), так как при рассмотрении жалоб собственно пересмотр не гарантирован. Одновременно искажена и гарантия защиты (статьи 45.1, 46.1 Конституции), так как рассмотрение жалобы реальной защиты может и не привнести. При существующем произволе, круговой поруке и бессовестности всех без исключения надзорщиков, их представители заточены заведомо на отказ в отношении любых обращений со стороны защиты. А удовлетворение жалоб следует понимать только исключением. Мусора работаю по правилу: отказывать стороне защиты во всём, если нет непреодолимых препятствий для отказа. Естественно, о такой позиции известно и тем, чьи решения или действия обжалуются. И при таком знании они борзеют и вольничают. В крайнем (худшем) случае, отвергнув жалобу, но при явных и существенных нарушениях, словестных подзатыльников своим напихают. А в лучшем случае – навафляют. Но разве это является карой для гомиков?

При всём при том, обжалование – мощное оружие в лапах настойчивых и грамотных. С помощью этого средства создаются прочные преграды своеволию, уязвимо поддавливается обвинительный массив. Жалобы привлекают к твоей персоне и делу твоему внимание широкого круга контролёров, напрягают и сковывают этим вниманием действия противников, принуждают их к осторожности и оглядкам. Они вынуждены станут считаться с твоим мнением и смириться с твоим участием. Но и этим правом необходимо пользоваться разумно, хотя бы уже потому, что из жалоб твоих может быть выявлена твоя истинная позиция по делу, твои намерения и настроения. И даже могут быть выявлены вредные для тебя обстоятельства и доказательства по источникам. Право на обжалование может быть использовано и в виде психологического противовеса, когда обильными потоками жалоб «на всё и вся» создаётся дополнительное напряжение в стане противника. У иных следаков такими шквалами отнимается много сил и времени, рабочий настрой, спланированный ход ломается и выедается сосредоточенность.

Хотелось бы отметить неоправданную ограниченность права на обжалование. Закон обрезал круг субъектов, на чью деятельность распространяется такое защитное воздействие. Но нарушения могут происходить и от иных участников, скрытых и явных. Вот, например, опера и их структурные подразделения. Хотя они и не признаны участниками судопроизводства («орган дознания» – несколько другой участник), их фактическое участие в уголовном преследовании очевидно. И беззакония в их действиях и решениях повсеместны, очень даже влияют на твою процессуальную судьбу. А что, заведомо безупречен всегда в деятельности своей адвокат? А другие участники? Тот же потерпевший может накуролесить, а процессуальные его нарушения в самый раз должны бы через жалобу пресекаться, в отсутствие других достойных средств защиты от подобного. И если нарушительность от всех таких участников не исключается в рамках производства по делу, то должно этому противопоставляться равное право обжалования. Вообще-то некоторая возможность к этому существует, о чём потрепемся в своё время.

Подозреваемый вправе защищаться иными средствами и способами, не запрещёнными УПК.

Такая правоспособность частично уже была затронута при обсуждении общего принципа «Обеспечение права на защиту» (Глава 2.10). Перед нами очередная порция зыби. Но мы отметили, что главными атрибутами предлагаемых средств и способов защиты является возможность с их помощью сопротивляться обвинению и отсутствие прямых запретов в УПК на их применение. Обратившись к уже существующим комментариям этой нормативной гарантии, всякий раз обнаруживается лишь краткое её воспроизведение без конкретизации самих средств и способов. Комментаторы промусорились и избегают обсуждать это право в практическом и сколь-либо подробном её содержании. Навязчива мысль, что такое тихушничество связано с тонкой и не ясной гранью между «дозволено» и «не дозволено», и трусостью в примерах. Их природная ссыклявость не позволяет овцам уяснить суть дополнительных возможностей, и овца попросту упускает правовые возможности для своей защиты. Само Право остаётся без реального употребления, норма оказывается нерабочей.