Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Обеспечение возможности осуществления прав выражается в целенаправленных позитивных действиях (бездействии) мусоров, направленных на осуществление, реализацию каждого конкретного права с момента его возникновения. Должны помогать, а не мешать. И это должны быть не единоразовые функции, а действия регулярные, последовательные, длящиеся в обозримых пределах нужды своевременно и уместно. К примеру, право представлять доказательства, как составное права на защиту. Как минимум, обвиняемому должны разъяснить суть и значение различных видов доказательств, которые им могут быть представлены, порядок их получения и приобщения; обвиняемому предлагается дать показания, указать на лиц, кто также мог бы дать полезные показания, указать о наличии и местонахождении вещественных или «иных» доказательств; оказать обвиняемому помощь в их истребовании или изъятии; выяснить мнение о необходимых экспертных изысканиях; предоставить в случае нужды переводчика; сообщить о результатах получения доказательств или препятствиях к этому. Так приблизительно должно быть, но подобное немыслимо в российских реалиях. И даже нелепо звучит. Но, сама возможность осуществления прав напрямую зависит не только от знания о них, воли и желания воспользоваться ими, но и от действенных, открытых, доступных путей реализации этих прав. О полном обеспечении правами язык повернётся сказать только тогда, когда и закон и мусорская практика предоставляют вольницу и содействие. Любое мыслимое право останется абстрактной тенью, дремотным глюком, до тех пор, пока ты сам не активируешь его, не выпустишь этого Джона наружу. За всякое право нужно бороться, отстаивать его (до выпадения осадка), добиваться полного его исполнения.

Обеспечение возможности осуществления прав через бездействие мусоров выражается в том, что мусора не создают препятствий своей активностью, не мешают реализации прав напрямую или опосредованно. Таких пакостей много. Вот – твоё право выступать с речью в прениях. Ты излагаешь свою позицию, а председательствующий регулярно тебя прерывает всякими мудацкими замечаниями к месту и не к месту. От этого ты не можешь сконцентрироваться, последовательно и логично излагать свои мысли, псиХуешь, желанная речь превращается в рвань бессвязную.

Ущербом обсуждаемой гарантии по её буквальному содержанию вижу отсутствие равного требования обеспечивать возможность исполнения обязанностей. Такое гарантированное обеспечение непременно должно быть прописано в Законе. Ведь отточного и своевременного исполнения обязанностей напрямую зависят качество, эффективность, да и сама возможность осуществления связанных встречных прав других участников. Отсутствие же нормы позволяет недобросовестным представителям власти считать, что таких требований нет вообще, что они не обязаны принимать меры для обеспечения участникам возможности исправно выполнять возложенные на них законом и процессуальными решениями функции. С другой стороны косвенно допускается использование таких огрехов и в пользу интересов участников. Например, свидетель обязан являться в суд по вызову. Он свою неявку объясняет невозможностью исполнить данную обязанность в связи с необеспеченней таковой: видите ли, его не пропустили в здание суда по причине отсутствия повестки и (или) удостоверений личности. Плюнул, развернулся и прочь ушёл. Если это свидетель обвинения, и его показания вредны защите подобная неявка-неучастие при указанных формальных поводах может быть на руку защите в определённых ситуациях. Сечёшь?

Кроме того мы обращаем внимание, что в Законе не используются по отношению к участникам формулировки «обязан». В нормах установлено, например, что «свидетель не вправе… эксперт не вправе…» и подобное. Но отсутствие права – это ни фига не обязанность, понятия «не вправе» и «обязан» не равнозначны, нетождественны. Прямых обязательств по «не вправе» не установлено, тогда, если свидетель не вправе разглашать данные предварительного следствия, то он же и не обязан воздерживаться от этого. Врубаешься? Такая нормативная невнятность приводит к глупым правовым ситуациям. Вот, в соответствии с требованиями ст. 56 УПК свидетелю разъясняют, что он не вправе давать заведомо ложные показания. При этом ему не внушают, что он обязан давать правдивые показания. На сей счёт мне известен комичный, но логичный случай допроса свидетеля, очень важного для обвинения свидетеля. На вопросы следака по существу обстоятельств дела, этот хлыст откровенно тупил: Вы видели нож в руках Володи? – Мой велосипед храниться в сарае, руки всё не доходят отремонтировать его…; В каком расстоянии от вашего окна происходила драка? – По выходным я обычно выезжаю за город… и тому подобное. Мусора от него ответов по теме так и не добились. А свидетель-то не лгал не единым словом, всё по чесноку, но он и правды не говорил по обстоятельствам дела, так как эти обстоятельства его говором не затронулись. И противоречий в показаниях свидетеля не проявилось и, фактически, он не отказался отдачи показаний. Так и сторона обвинения не получила искомых сведений от такого допроса. А ещё этот свидетель мог равно тупо молчать с тем же успехом и не пояснять такое состояние. Даже признаки неуважения из этого не прослеживаются. Мотай на ус (если усов нет – срочно нарости).