Павел Ильин - Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Имея в виду полученные к моменту первого допроса данные, Комитет запросил императора о том, нужно ли привлекать к следствию Лопухина – очевидно, на правах «обычного» подследственного. Николай I разрешил допросить его, но только неарестованным; при этом ничего не говорилось о том, как поступить с Лопухиным, если он признается в имевшихся против него обвинениях. Правда, такой вариант развития событий, видимо, едва ли был возможен.

Привлечение к расследованию сопровождалось личной встречей с Николаем I. При свидании с императором 28 декабря Лопухин отрицал свое участие в тайном обществе, однако на допросе и в письменных показаниях он сообщил о своем вступлении в конспиративное общество в 1817 г. и в возобновленный тайный союз в 1821 г. В отличие от многих членов Союза благоденствия, Лопухин не отрицал осведомленность о политических намерениях тайного общества, но вместе с тем настаивал на своем полном бездействии в качестве его участника [143] ВД. Т. XX. С. 438–439. Ср.: Там же. С. 555 (комментарий А. В. Семеновой). . В итоге ускоренного рассмотрения дела, пережив несколько тяжелых часов и сделав дополнительное письменное показание, Лопухин по высочайшему повелению был освобожден от наказания. Его освободили от дальнейшего расследования и признали, очевидно, не подлежащим наказанию. «Высочайшее повеление» об освобождении Лопухина после первого допроса фактически приравнивает его к прощенным в первые дни следствия участникам тайных обществ.

Дальнейшие показания о Лопухине следствием не учитывались. Характерно, что он, по-видимому, даже не был допрошен в связи с расследованием известного эпизода из истории тайных обществ – Московского заговора 1817 г.: как стало известно, письмо Трубецкого о предполагаемом намерении Александра I передать Польше ряд российских губерний было написано на основе информации, полученной от Лопухина (12 января 1826 г. император вынес решение о снятии показаний с Лопухина по этому вопросу, однако сведений о выполнении этого решения не обнаружено) [144] ВД. Т. XVI. С. 57. .

В этой же форме (допрос без ареста) состоялось привлечение к следствию участника Союза благоденствия и Южного общества Льва (Людвига) Петровича Витгенштейна,флигель-адъютанта, сына главнокомандующего 2-й армией генерал-фельдмаршала графа П. Х. Витгенштейна. В данном случае следствие также оказалось в весьма деликатной ситуации. П. Х. Витгенштейн, который фактически руководил расследованием деятельности тайного общества в подчиненных ему войсках и вел официальную переписку с императором по вопросу об арестах офицеров 2-й армии, как выяснилось, имел сына, участвовавшего в тайном обществе.

Уже спустя две недели после начала следствия появились данные о принадлежности Л. П. Витгенштейна к обществу (показания Свистунова и Комарова). Докладную записку с сообщением об этом император получил 30 декабря, на следующий день последовала его резолюция о привлечении Витгенштейна к следствию: «Не арестовывая». Николай I не дал разрешения на арест; было решено в Следственный комитет «флигель-адъютанта Витгенштейна вызвать неарестованного» [145] Там же. С. 42, 43, 231. .

В начале января 1826 г. Л. Витгенштейн спешно приехал в Петербург, на допросе у Левашева он сполна воспользовался представившейся возможностью изложить дело в максимально щадящих тонах. Он не отрицал, что вступил в тайное общество, однако постарался придать своему участию в нем совершенно невинный характер – с точки зрения известных ему основных обвинений, которые выдвигало следствие. Витгенштейн показал: «…в 1820 году по приглашению князя Барятинского вступил в тайное общество, имевшее целью единственно благотворение. Ничего противузаконного и политического он не заметил в сем обществе и с членами оного имел весьма малое сношение. В 1821 году, по возвращении своем из Лайбаха, узнал о уничтожении общества и с тех пор совершенно был уверен, что оно уже не существует». В ходе следствия, согласно справке «Алфавита», «отзывы главных членов подтвердили то, что Витгенштейн не принадлежал к тайному обществу, возникшему с 1821 года, и о существовании оного не знал» [146] Алфавит. С. 238. Ср.: ВД. Т. XX. С. 444. .

Однако этот вывод противоречит некоторым сведениям, полученным следствием. На допросе Витгенштейн ни словом не упомянул о тайных обществах после 1821 г. Напротив, в следующие после прощения месяцы были получены показания о том, что Витгенштейн не только был извещен о существовании политической конспирации после 1821 г., но и принимал участие в собраниях членов в 1824 г. и, безусловно, знал о политических намерениях заговорщиков. На это прямо указывали М. Муравьев-Апостол, П. Н. Свистунов, А. С. Горожанский, И. Ю. Поливанов, В. Л. Давыдов, Н. Я. и С. Н. Булгари [147] ВД. Т. IX. С. 189, 268; Т. XIII. С. 122, 55; Т. XVIII. С. 258; ГАРФ. Ф. 48. Оп. 1. Д. 156 (С. Н. Булгари). Л. 10–10 об. . Все эти показания не были приняты во внимание следователями. При составлении «записки» о Витгенштейне Боровков не использовал полученные следствием данные – сознательно или нет, но в итоге не были учтены все обнаруженные обстоятельства. Их выяснение проведено не было, очевидно, вследствие распоряжения императора: уже 12 января Следственный комитет получил повеление Николая I считать Витгенштейна «неприкосновенным к настоящему делу», причем специально отмечалось, что флигель-адъютант оказался при допросе «невинным» [148] Алфавит. С. 238. Ср.: ВД. Т. XX. С. 557–558; Т. XVI. С. 58. . Таким образом, Витгенштейн после короткого, скоротечного расследования был искусственно зачислен в разряд отставших от тайного общества до 1821 г., не подлежащих наказанию. Это прямое свидетельство, говорящее о существенном воздействии императора на ход расследования.