Геннадий Воробьев - Кибернетика стучится в школу

В букваре Неофита Рильского 1835 года первые слова, которые должен был самостоятельно прочитать ученик, были: ленивец, неопрятный, шалун, непослушный, болтун, невнимательный. Тогда учеба считалась привилегией и во всем был виноват ученик. Сутулость, близорукость, экзаменационный дерматит — кто делал из этого трагедию?

Итак, учителями должны быть достойные, а учениками — все. Чтобы эффективно обучать всех, надо знать: кого как учить. Для этого мы снабжаем педагогику приставкой «кибернетическая». Однако прежде чем применять кибернетику, нужно пригласить информатику, которая научит каждого педагога использовать информационный подход. Но информатика останется «посторонним» школьным предметом, пока мы не убедим консерваторов, что только так можно давать обязательные и одинаковые знания всем, участвуя в выполнении народнохозяйственного плана по количеству и качеству выпускаемой продукции.

Неожиданно для себя решили отпуск провести в СССР.

Агентство «Интуриста» было совсем рядом. Но путевка начиналась только через две недели.

— А как мы будем объясняться? — спросила Кэт. — Я слышала, что там даже по-английски не говорят. И алфавит у них другой.

— Тогда я выучу язык. Недавно было объявление в газете, — сказал Ралф.

— Ты? Язык? За две недели? — недоверчиво переспросила она.

— В газете так и было написано: за любой срок.

В другое время Кэт, возможно, стала бы возражать.

Но и она уже решила навестить свою мать, а муж, чтобы не болтался, пусть учит язык.

В конторе фирмы, обучающей 60 языкам, Ралфа встретили приветливо. Две недели? Прекрасно. За это время вы научитесь болтать о пустяках, расспрашивать дорогу, заказывать обед, разбирать вывески, что-то вычитывать из газет. И назвали сумму, выше той, которую назначил себе Ралф. Но отступать было поздно, машина закрутилась, и Ралф выписал чек.

— Вы уверены, что за это время я выучу язык?

— Конечно. Для этого и существует фирма. Раз вы хотите — мы вас заставим. Гарантия полная. Вас устроит, если завтра мы приступим к делу? Возьмите с собой все необходимое на этот срок. Деньги понадобятся только на тот случай, если вы вздумаете удрать. Но я что-то не помню, чтобы кто-нибудь сумел удрать от нас, — и агент рассмеялся.

На следующий день Ралф с чемоданчиком в руке и проездным билетом (который ему вручил агент) в кармане сел в поезд, чтобы в другом городе приступить к изучению русского языка.

На вокзале, куда он приехал, его встретила женщина:

— Здравствуйте, я одна из ваших преподавателей.

Сейчас я устрою вас в гостиницу, и мы сразу же приступим к занятиям. Вы не случайно уехали из вашего города, потому что все это время вы будете общаться только с нами, вашими преподавателями. И только по-русски.

Она подождала, пока он приведет себя в порядок.

Потом они спустились в кафе, сели за отдаленный столик и начали разговор. Вернее, говорила она, подкрепляя свои мысли жестами и указывая на предметы, о которых шла речь. Время от времени она провоцировала его повторить ту или иную фразу, но делала так, что реплика выглядела естественно. Со стороны могло показаться, что спутница болтает без умолку и не дает спутнику рта раскрыть.

Вечером она проводила его до двери, сказала «до свидания» и пожелала по-русски спокойной ночи. Он пожелал ей то же самое и сразу лег спать, но перед этим стал разбирать метод преподавания, чему он уже научился и что ожидает его впереди.

Утром Ралфа разбудил стук. Вошел мужчина и обрушил на него каскад русской речи. Ралф одевался и совершал туалет, а преподаватель комментировал его действия. Потом они позавтракали и пошли в здание фирмы, где заняли небольшой бокс, все содержимое которого включало стол, два стула, магнитофон и бумагу. Здесь они прозанимались до обеда.

Обедали вчетвером в русской семье, хозяйке которой фирма платила за русский обед и застольный разговор по-русски. Здесь утренний преподаватель передал Ралфа дневному, с которым они совершили прогулку по парку.

Потом появился вечерний преподаватель — вчерашняя женщина. С нею они возвратились в здание фирмы, где уютно провели вечер в холле за коктейлем, слушая музыку, русских певцов и просматривая русские газеты.

Вторая ночь прошла ужасно. Ралф метался по кровати, просыпался, снова засыпал, и в голову лезла всякая всячина; ему казалось, что он онемел: пытается говорить, но не может.

Следующая ночь прошла спокойнее. В четвертую он ужо спал «без задних ног», а днем на улице ему слышалась русская речь, только все говорили как-то невнятно.