Геннадий Воробьев - Кибернетика стучится в школу

Если поставить эксперимент в музее, то выяснится, что посетитель обычно запоминает самое необычное: большое, яркое, нелепое, смешное, по поводу чего он или его спутник высказал какую-то мысль, экскурсовод рассказал занимательный анекдот, смотритель сделал замечание («не трогайте руками», «не подходите близко»).

Чтобы запомнить, ученику всегда нужна зацепка, узелок на память, и опытный учитель старается эти узелки навязать: проведет занятие в другом помещении, необычным, способом, расскажет что-то интересное, придумает эмблему темы — удивительный и еще не изученный до конца психосемиотический прием (психосемиотика — наука о знаке и его психологическом воздействии).

Секрет памяти на далекое прошлое связан с почтенным педагогическим методом запоминания, по поводу которого известный ученый опубликовал статью под названием: «Повторение — злая мачеха ученья». Может быть, это утверждение звучит слишком сильно, но оно верно: повторение по охоте хорошо, по принуждению — плохо.

Информация — нарушенное однообразие, то есть разнообразие. Постоянное разнообразие — это однообразие и, следовательно, отсутствие информации. Когда источник боится, что информация не дойдет до приемника, он создает избыточность — повторяет информацию. Но если информация слишком часто повторяется (сверхизбыточность), приемник ее игнорирует. Все это настолько непонятно сначала и настолько важно для обучения, что нам придется на этом остановиться.

П. Вяземский написал пародию на стихи Д. Хвостова, которую можно рассматривать как информацию, основанную на бессмыслице. Бессмыслица получается из-за нарушения привычных правил логики. Прочтите:

Антрополог К. Леви-Стросс пишет о нарушении в музыке сложившегося однообразия: «Как только композитор вносит больше изменений, мы испытываем восхитительное ощущение падения — нам кажется, что нас швырнули в пустоту, оторвав от твердой опоры сольфеджио, но это кажется только потому, что ступенька, которую в конце концов найдет наша нога, не находится на том самом месте, где мы ее ожидали».

Если в XIX веке мелодия строилась на основе гармонии, то сейчас в мелодическом материале чаще используются «неаккордные» звуки, а «аккордные» сознательно избегаются. Когда все привыкают к роли, которую играет в оркестре каждый инструмент, кто-нибудь из композиторов добивается выразительной аранжировки, поручив инструменту партию, для него несвойственную и непривычную (как это сделал, например, Малер, поручив в третьей части 1-й симфонии виолончельную по регистру партию контрабасу).

При повторении оригинальное становится неоригинальным, и при частом повторении — банальным. Поговорка «повторять, как попугай» говорит о копировании, клишировании, штамповке, то есть потере информации.

Читателю, наверное, известно стихотворение Козьмы Пруткова, полностью составленное из литературных штампов прошлого века. И хотя многие штампы к нашему времени исчезли, все-таки внимательно их проследите:

То, что слишком часто повторяется, пропускается мимо ушей, мимо глаз и не воспринимается. Но может быть и другое: ученик и читатель начинают чувствовать неприязнь к тому, что слишком часто повторяется, и к тому, кто повторяет.

Следовательно, нужно уметь повторять, не повторяясь.

Одна американская фирма, название которой читатель вскоре твердо запомнит, организовала пропагандистскую рекламу, то есть стала рекламировать не свою продукцию, а себя, чтобы потом, зная фирму, каждый отнесся к ее продукции благосклонно. Для этого известный художник-карикатурист Н. Томас придумал по заказу фирмы серию карикатур, которые стали периодически появляться в печати.