Николай Непомнящий - Антология Непознанного. Неведомое, необъяснимое, невероятное. Книга 2

Мама обрадовалась: «Вот и хорошо. Там переночуем, а завтра наберём воды и поедем домой». Валентина покачала головой: «Возле этого источника нужно прожить трое суток».

Дом, в котором нам предстояло провести три следующие ночи, стоял на другом конце поляны. Состоял он из одной комнаты, кухни и сеней. В сенях мы увидели небольшую лавочку и лестницу, ведущую на открытый чердак. В кухне стояли стол и стул, несколько железных мисок и кастрюль, в углу — русская печка. В комнате находились две железные кровати, маленький столик. В двух углах — иконы, на столе — крест и лампады, несколько свечей. Мама со спутницей помолились, и все легли спать. Я с сестрой на одной кровати, брат на другой, а взрослые устроились прямо на полу.

Ночью меня разбудила мама. Она с тревогой в голосе что-то шептала на ухо. Когда окончательно проснулась, то поняла, в чём дело. В доме мы были явно не одни. На чердаке кто-то или что-то ходит, грохочет непонятными предметами. Потом послышался стук в дверь. Проснулась и Валентина. Мы, честно скажу, здорово перепугались. Мама с Валентиной стали на колени перед иконой и начали молиться. Однако это не помогло. Грохот в доме только усилился. И лишь на рассвете наступила тишина.

Утром сходили на источник, а потом отправились в деревню за продуктами. Купили хлеба, тушёнки, картошки. После обеда пошли осматривать окрестности. Обнаружили недалеко от домика небольшое заброшенное кладбище, заросшее травой. Насчитали 20 могил. Правда, почему-то одна из них оказалась раскопанной.

А ночью всё повторилось. Опять проснулись от странного шума. Мама с испугом показала в сторону открытого люка на чердак — там горел свет, мелькали какие-то тени. Затем свет потух, и весь дом погрузился в темноту. Но через некоторое время под окнами со стороны кладбища послышались шаги, неразборчивый шёпот. Постепенно он становился всё отчётливее, и мы чётко разобрали такие слова: «В течение пяти лет один из вас умрёт»…

Я заплакала от страха. Все смотрели на открытый чердак, который вдруг с грохотом захлопнулся. А ещё через некоторое время по стенам дома пробежали странные тени. И подобные ужасы продолжались до самого утра.

Когда взошло солнце, сходили к источнику, набрали воды и освятили дом. На чердак, правда, подняться не решились. Однако любопытство всё же переселило, и днём с сестрой мы забрались туда по лестнице. Половина чердака была заполнена сеном, а другая всяким хламом — старыми истрёпанными куклами, игрушками, рваными чемоданами. Перед сном люк на чердак закрыли, закрутив его проволокой.

Однако ночью «светопреставление» продолжилось. И снова леденящий душу голос несколько раз повторял, что один из нас умрёт.

Утром (не знаю, что меня туда потянуло) я снова забралась на чердак, взяла там две куклы и игрушечную машинку, в кузове которой лежал странный деревянный чёрный крестик.

Куклу сразу же отдала сестре. А та в ответ — ко всеобщему удивлению — сказала: «Спасибо!» Поясню, что раньше за всю жизнь она не произнесла ни слова… Крест достался брату.

Днём мы уехали из этого странного места. Мои старшие брат и сестра хотя полностью и не вылечились, но зато стали понемногу разговаривать.

С тех пор прошло почти пять лет. Увы, предсказание «дьявола» сбылось. 18 июня прошлого года моего брата не стало — утонул в Кубани на центральном пляже в Первомайском парке. В воде брат пробыл всего несколько минут — его сразу вытащили, но откачать не смогли. А вот того чёрного крестика, который он всегда носил на шее, на месте не оказалось…

Глаза бы отказывались это видеть, уши — слышать, если бы не фотографическое подтверждение ужасной истории, которая произошла недавно в небольшом донбасском посёлке…

Началось это около двух лет назад, когда молодожёны Галина и Анатолий Зверевы решили зажить своим домом. Но средств на собственное жильё у них пока что не оказалось, и супруги сняли комнату в доме у одинокой хозяйки.

Сама хозяйка, пожилая тётушка Евдокия, оказалась женщиной приветливой, хотя и немного странноватой. К числу прочих её чудачеств можно было отнести всепожирающую страсть к птицеводству: в её хозяйстве насчитывалось неимоверное количество одних только кур. Но смущало другое — с самого начала Евдокия категорически запретила молодожёнам входить в курятник и каждый вечер проверяла прочность замков на его дверях.

А однажды соседка, пряча глаза, обмолвилась Галине, что зря молодые польстились на дешёвую плату: в округе, мол, все считают Евдокию колдуньей. А в курятнике у неё — самый настоящий ведьминский притон. Там Евдокия приносит в жертву куриц — кровь выпивает, а тушку то ли съедает сырой, то ли сжигает и готовит какое-то зелье. И вообще, она сама-то вовсе не человек, а… курица. Отмахнувшись от этих бредней, Галина пересказала их мужу, и они вдвоём от души посмеялись над суеверными соседями.