Василий Гришаев - Живые книги с говорящими автографами

Долго не раздумывая, в этот же день я отправился на Манежную площадь, где в центральном корпусе на втором этаже находился кабинет И.Г. Петровского. На ступенях лестничного марша, ведущего на второй этаж, стояли прилично одетые мужчины и женщины. Никто из них не остановил меня, когда я открыл дверь в приемную ректора. Не заметила вторжения и секретарь-машинистка, сосредоточенно печатавшая какой-то текст. Она оглянулась и крикнула: «Молодой человек, вы куда? Нельзя». Но было уже поздно. Жестом руки ректор пригласил войти в кабинет и начал расспрашивать о цели визита. Ректор по-отечески пожурил меня за досадную ошибку, разъяснив ее суть. Мое объяснение вызвало у него улыбку. Далее он попросил рассказать о жизни в деревне, добавив, что в сельской местности он не был лет восемнадцать. Пришлось говорить правду, что крестьян душат налогами, живут в основном за счет подворья, продажи самогона и разворовывания колхозного добра, ремонта и нового строительства изб местными «шабашниками». Кроме того, ректор узнал о том, что работать в деревне фактически бесполезно – за трудодни ничего не платят, а потому тащат все, что под руку попадется: горох, рожь…

Академику особенно запомнился рассказ про деда, который в то время работал председателем ревизионной комиссии в колхозе. За то, что тот был мужиком принципиальным, его дом не раз поджигали. Но мужицкая смекалка всякий раз выручала деда. Стены его дома были слеплены из самана (преимущество этого строительного материала в том, что он не горит), а крыша покрыта соломой. Подожгут дом, прогорит соломенная крыша, а стенам – хоть бы что. Через день дедушка кроет крышу заново.

Возможно, из-за этого рассказа ректор заинтересовался мной, позвонил декану исторического факультета, известному археологу А.В. Арциховскому и попросил изыскать возможность в качестве исключения принять В. Гришаева на факультет. На что был ответ: если бы у абитуриента кто-то из близких родственников погиб на фронте, то его бы обязательно и без проблем приняли. Ответ декана не обрадовал. Надо было уходить, но ректор попросил задержаться, спросив при этом, смогу ли я до 28 августа пожить в Москве. В этот день будет подписан последний приказ ректора о зачислении. Получив отрицательный ответ, Иван Георгиевич продиктовал текст заявления на его имя с просьбой о зачислении на истфак. Затем попросил зайти в деканат истфака и оставить точный домашний адрес. В тот же день я выехал из Москвы домой с утешительной грамотой в кармане – справкой о сдаче вступительных экзаменов с твердым намерением отправиться 28 августа в Саратов.

На проводы в Саратов собрались родственники и соседи. Накрыли стол. Удивлялись, что с такими высокими оценками не удалось поступить в МГУ. Успокаивало, что Саратовский университет тоже хороший вуз. Единственное, что плохо, сложнее добираться до Саратова, с двумя пересадками. И односельчане туда редко ездят. В Москву же ежедневно отправлялся поезд местного значения «Вернадовка – Москва».

В самый разгар застолья почтальон принес долгожданную телеграмму: «Зачислен с проживанием на даче». Содержание телеграммы вызвало радость и удивление. За какие такие заслуги предлагается жить на даче? На следующий день, получив в деканате студенческий билет и адрес дачи, я отправился в дачный поселок Кучино, я не сразу оценил все «прелести» дачной жизни. В комнате площадью примерно 25 квадратных метров размещалось 10 кроватей. Вспомнилась поговорка: «В тесноте да не в обиде». Чуть позже выяснилось, что лекции и семинары начинаются в 9 утра, чтобы не опоздать, надо было в 7.30 быть на станции Кучино, лучше раньше, тогда можно доехать до Курского вокзала не электричкой, а веселым поездом «Петушки – Москва».

– Какие события студенческого периода Вам больше всего запомнились?

– За пять лет учебы на истфаке их было много. Назову лишь основные. Это, конечно, смерть и проводы в последний путь И.В. Сталина. Приезд в Москву лидера Югославии, маршала И. Тито и легендарного борца за независимость, лидера Индии Д. Неру. Летом 1955 года на Ленинских горах был проведен грандиозный, красочный, многотысячный праздник, посвященный 200-летию МГУ.

Запоминающимся был февраль 1956 года, когда на ХХ съезде КПСС прозвучал секретный доклад первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева «О культе личности И.В. Сталина и его последствиях».

На финише нашей студенческой жизни произошло еще одно грандиозное событие всемирного масштаба. В Москве летом 1957 года был проведен Международный фестиваль молодежи и студентов. У нас, отправлявшихся на комсомольскую работу в Красноярский край, были пригласительные билеты на все мероприятия этого грандиозного шоу.