Юлия Говорухина - Русская литературная критика на рубеже ХХ-ХХI веков

Антиномичность и императивность также являются свойствами критического мышления «эстетиков». Так, концепция критической деятельности мыслится «эстетиками» как подготовленная всем ходом истории критики и литературы, а потому единственно верная, универсальная, позволяющая охватить разнородные и разнокачественные произведения.

Подобно «реалистам», критики эстетического направления выделяют доминантную идеологическую категорию, которую кладут в основание познавательных установок, интерпретаций, делают критерием оценки – категорию художественности.

Итак, несмотря на принципиальные различия между «реальной» и «эстетической» критикой, в гносеологических посылках обоих течений обнаруживаются сходные установки, которые послужили условием возникновения всего множества критических суждений:

в зависимости от доминантной категории (действительность, художественность) познавательные усилия фокусируются на отдельных сегментах, компонентах структуры критической деятельности, второстепенные же редуцируются;

самопознание разворачивается преимущественно по принципу антиномии, иерархичности;

познавательная установка на единственность, универсальность утверждаемой концепции (категоричность);

специфика критики осмысливается в соотнесении или противопоставлении с теорией/наукой.

Таким образом, литературно-критический дискурс второй половины XIX века во многом определяет своеобразная когнитивная рамка, предопределяющая возможные варианты самообоснования критики. Эта рамка включает ряд оппозиций: старое – новое, действительность – художественность, логика – интуиция, форма – содержание. Гносеологически важной, на наш взгляд, является и сама ситуация диалога, конфликта интерпретаций, в которой осуществляется процесс самопознания: два критических течения развиваются в отталкивании от идей оппонентов, что также задает границы возможных путей самопознания.

Позитивистская мысль в этот период предполагает в качестве основного понятия категорию «истины», которая воспринимается как изначально наличествующая и в аспекте способов ее достижения. Отсюда стратегии самоутверждения в рамках тех или иных литературно-критических течений будут заключаться в утверждении декларируемого подхода к познанию художественного явления как истинностного (или ведущего к истине). А это, в свою очередь, предполагает последовательное выдвижение в качестве доминантного того или иного ориентира (автора и его интенции, текста, собственного Я).

Главным условием возникновения множества дискурсивных формаций в XIX веке является «вопрос» 12 12 Здесь мы ориентируемся на онтологическую герменевтику, в соответствии с которой именно структура «вопроса» мыслится как коррелятивная структуре предмета, а критик предстает как воплощение «вопрошающего» субъекта. , некий рефлексивный заряд – «что есть литература?». Ответ на него, в конечном счете, определяет направления самопознания в критике XIX века.

Выявленные текстопорождающие установки, лежащие в области гносеологии литературной критики XIX века, окажутся жизнеспособными, будут определять теоретическую мысль ХХ века.

Символистская метакритика в контексте данной работы представляет интерес как опыт непозитивистского взгляда на сущность критической деятельности, а следовательно, как возможный исток генезиса литературной критики рубежа ХХ–ХХI веков. Связанная с эстетической, органической, реальной критикой 13 13 Связь символистской критики с названными направлениями, закономерность возникновения новой критики доказывает В.Н. Крылов (см.: Крылов В.Н. Русская символистская критика: генезис, традиции, жанры. Казань, 2005. С. 100 – 110). , модернистская метакритика явилась следствием кризиса старой позитивистской критической парадигмы, трансформации реализма, влияния западных философско-эстетических концепций, смены методологической парадигмы гуманитарных наук, увлечения мистикой.

Не имея большой читательской аудитории, развиваясь как элитарное (салонное) эстетическое явление, символистская критика, тем не менее, породила уникальную гносеологическую систему, позволявшую не только осваивать нереалистические тексты, но и осмысливать акт интерпретации как самопонимание и творчество одновременно.

Метакритика рубежа ХIХ–ХХ веков дает возможность реконструировать обновленную дискурсивную модель критической деятельности, в основе которой лежат принципиально антипозитивистские познавательные установки.