Сергей Исаев - О чем промолчал Хейзинга

Анализируя вопрос оптимизации активности, мы пришли к выводу, что оптимизация деятельности идет по пути минимизации ограничивающей роли времени. Деятельность стремится к тому, чтобы время не имело решающего значения в плане ограничения ее реализации (крестьянин пахал участок до тех пор, пока не вспашет его полностью 19 19 В этой связи у нас появилась гипотеза уточняющая эффект М. Овсянкиной о последействии прерванного действия. Нам представляется, что прервать деятельность несколько легче, чем игру. Деятельность можно прервать на каком-либо логичном этапе, а потом вернуться и продолжить. Игру так прервать невозможно! Прерванная игра – это фактически проигрыш для всех участников. А после перерыва будет запускаться новая игра. Нам представляется, что тенденция к продолжению действия характерна для тех испытуемых, которые стали реализовывать в ходе эксперимента активность по типу деятельности. Те, испытуемые, которые запустили игру – не захотели возвращаться к прерванной активности. У них фрустрация была сильнее. Они пережили ситуацию проигрыша! А вдруг опять проиграют!? Правил игры они не знали. Экспериментатор им не рассказал «все правила». Поэтому эти испытуемые решили воздержаться от запуска новой игры, чтобы не проиграть второй раз подряд. Вот и не выявилось у них в эксперименте последействия прерванного действия. Было бы интересно проверить нашу гипотезу, которую можно сформулировать следующим образом: эффект последействия прерванного действия (эффект М. Овсянкиной) проявляется в большей степени у субъектов, реализующих активность по типу деятельности (тружеников). ). Говоря терминами эксперимента, фактор временного ограничения убирается из набора независимых переменных.

Интересно, что перемещение фактора времени в разряд несущественных серьезно сказывается на игре, поскольку время является одним из «столпов» игры. Элиминация временного аспекта позволяет все олимпийские добродетели – сила, скорость, выносливость, – превратить в иллюзию. Попробуем показать это на примерах.

Состязание в силе подразумевает демонстрацию усилия в какой-то ограниченный момент времени. Штангист поднимает штангу и удерживает ее в течение 3 секунд. А если не учитывать время, то кто окажется сильнее – тот, кто за один раз поднял вес в двести килограммов и подержал 3 секунды или тот, кто толкнул двумя руками 16 раз подряд две гири по 32 килограмма, или тот, кто за день перегрузил 10 тонн муки, расфасованной в мешки по 70 килограмм?

Скорость – пройденное расстояние (совершение каких-либо действий) за единицу времени. Можно сделать отрезок времени таким большим, что соревнование в скорости станет неразумным. У кого больше средняя скорость у легкоатлета или почтальона, если скорость измеряется на отрезке длинною в двадцать лет? Легкоатлет уйдет из спорта за это время, а то и умереть может от чрезмерных нагрузок, а почтальон, даже будучи пенсионером, как ходил каждый день по адресам, так и продолжает ходить.

1.6. Комбинаторность и контексты игры

В качестве еще одной важнейшей особенности игры мы рассматриваем ее комбинаторность (комбинирование контекстов, элементов ситуации и прочее). Это обуславливает непредсказуемый, вероятностный характер игры, ее протекания и исхода (результата) для конкретного участника или группы участников.

Наиболее глубоко, по нашему мнению, в направлении понимания комбинаторности игры продвинулся Г. Бейтсон. Согласно его точке зрения, игра – это поведение, которое разворачивается в контексте – «то, что делаю, не означает того, что я делаю». Другими словами, в игре поведение из одного контекста представляется (подставляется, реализуется) в другом контексте. Причем, обращаем внимание читателя на тот факт, что такая подстановка происходит с «налетом» условности, с приставкой «как бы», которая обеспечивается, – назовем его «базовым», – контекстом игры, выделенным Г. Бейтсоном. Важно, что условность, иллюзорность ситуации одновременно создает и иллюзию безопасности для игрока, т.е. игрок, как правило, воспринимает игровую ситуацию безопасной для себя. Огромное число игр, наверное, большая их часть, использует именно этот прием 20 20 Уверены, что читатель легко вспомнил детские игры, когда шапка – это как бы шапка невидимка, ветка дерева – как бы меч или волшебная палочка, я до тебя дотронулся, а ты как бы умер и т. д. .

Самое интересное, что этот прием используют не только дети, а, например, «наперсточники». Затягивая в игру, наперсточник показывает – «все просто, легко и безопасно. В моих действиях нет подвоха и злого умысла». От того, насколько убедительно наперсточник представит данный контекст, зависит – включится кто-нибудь в его игру или нет. Включившемуся в игру вначале даже дадут выиграть, но только уйти с выигрышем ему будет проблематично. «Группа поддержки» наперсточника свою жертву не отпустит. Игра из контекста «детской» и «безобидной» резко перейдет в разряд «серьезных», «взрослых» игр, предполагающих плату с Вашей стороны в любом случае.