Анатолий Демин - Эпизоды народной жизни начала XX века

– Доброго здоровья! А что, господин лесничий у себя?

– Ну я лесничий. Тебе чего надо-то?

– Дык мы это… мы Боровковы будем, – сняв с головы картуз и кивнув в сторону Егора, сидевшего на бричке, начал свои сбивчивые разъяснения Пётр Сергеевич. – Крестьяне мы местные. Вот хотели лесу прикупить на дрова. А вы, ваше благородие, стало быть, назначены на должность вместо их благородия Николая Николаича?

– Совершенно верно, сударь. Ну так что ж, дело твоё понятно, проходи в кабинет.

Зайдя в знакомое помещение, старший Боровков остановился у двери, а новый лесничий прошёл дальше и сел за письменный стол, стоявший у стены напротив входа в кабинет.

– Ну так говоришь, лес хочешь прикупить на дрова?

– Дык ведь а как же – обогреваться-то зимой надоть. Прошу прощения, а как вас звать-величать-то?

– Обращайся ко мне «господин лесничий». А что это у тебя в мешке?

– Это? Да это, господин лесничий, курочки печёные. Уж не погребуйте, примите наше угощенье.

– Курочки, говоришь? Так это хорошо, положи мешок вон туда в угол. Так сколько тебе леса-то нужно?

– Пять возов.

– Пять возов?! – сделал удивлённую гримасу лесничий. – Это много.

– Дык семья-то у меня большая, дом немалый – три печи, да баню тоже топить надобно.

– Понятно! Ну а цена тебе известна?

– А то как же! Чай, не первый год казённый лес покупаю – два рубля за воз. Стало быть, красненькая за пять возов.

– Молодец, правильно считаешь. Ладно, Боровков, не будем время попусту тратить! Давай деньги, а я сейчас тебе наряд-разрешение на порубку выпишу.

– Благодарствую, ваше благородие, господин лесничий.

– Ну а завтра также вот в это время снова подъезжай. Дам тебе лесника, Антипом зовут. Наверное, знаешь его – он тебе на делянке деревья на пять возов заклеймит.

Свои наставления лесничий давал, не откладывая ручки, которой писал наряд-разрешение, часто опуская перо в чернильницу и ударяя каждый раз кончиком пера о её дно.

– Ну вот и готово. Получи. Грамотный? Читать-то умеешь?

– Грамотный. Премного благодарен, господин лесничий.

Пётр Сергеевич взял бумагу с двуглавым орлом и стал медленно, по слогам, читать.

– Погодите, господин лесничий. Не пойму никак. Я заплатил за пять возов, а в наряде прописано одиннадцать кубометров. Чего за кубометры такие?

– Да не обращай внимания на это, Боровков. Циркуляр тут пришёл из департамента. Теперь предписано вести учёт порубок и расчёты в этих самых кубометрах. Возы указывать запрещено.

– А-а-а. Ну коли так, тогда ладно. Тогда прощевайте, господин лесничий.

И, поклонившись в пояс, крестьянин Боровков Пётр сын Сергеев покинул лесничество.

Три дня кряду Пётр Сергеевич с сыновьями валили годные на дрова сухостойные да заболевшие сосны с берёзами, обрубали ветви, пилили стволы на трёхметровые брёвна, грузили на подводы и возили к себе в усадьбу. Много трудов – семь потов пролили Боровковы, но управились с Божьей помощью. Но, странное дело, на все три дня поселилась в душе старшего Боровкова не понятно откуда взявшаяся тревога. Вестилось ему что-то нехорошее, и не мог он взять в толк, отчего.

И вот не успели отец с сыновьями разгрузить последнюю пятую подводу с брёвнами, как к ним подъезжает верхом на жеребце лесник Антип, что деревья по наряду клеймил.

– Здравствуй, Сергеич! – говорит.

– И тебе доброго здоровьица! – отвечает Пётр Сергеевич.

– Ну что, весь лес-то привёз?

– Слава Богу, управились. А тебя какая нужда сюда скакать заставила?

– Да вот, понимаешь, лесничий приказал проверить, нет ли у тебя переруба.

– Какой ещё переруб, Антип? Вот гляди – все брёвна тут аккурат от пяти возов, как в наряде.

– Возы возами, Сергеич, – ответил лесник, спешился и, привязывая к росшей у забора берёзе жеребца, продолжил объяснение своего неожиданного наезда, – а мне, понимаешь, велено проверить по кубометрам. В наряде-то у тебя не возы указаны, а одиннадцать кубометров. Так ведь?

– Ну так.

– Вот я щас расчётец-то проверочный и произведу, как господин лесничий научил.

Достал тут Антип из кармана свёрнутую в моток какую-то тесёмку с нанесёнными на ней чертами и цифрами и начал снимать ею мерки со сложенных стопами брёвен. Снимает мерку за меркой и в тетрадочку карандашом записывает. Закончив дело с мерками, Антип присел на подходящее брёвнышко и продолжил что-то сосредоточенно писать, то и дело облизывая губы, пришепётывая и почёсывая в затылке. Пётр Сергеевич, нагнувшись, заглянув в Антипову тетрадку, увидел, что лесник в столбик умножал и делил, а ещё ноздри старшего Боровкова уловили плывущий от лесника запашок, который ни с чем не спутаешь, – Антип был под хмельком.