Александра Логинова - Подросток в музее. Как кураторы и тьюторы помогают людям найти себя

Школа находится в кризисе, потому что мы переживаем организационное наследие иерархической системы, при этом смотрим на Запад, где многие проблемы были решены, и ценности человека и человечности звучали гораздо раньше. Мы пытаемся сейчас догнать. Но, как говорят экономисты или философы, «мы перенесли капитализм, но без других важных элементов, с которыми он работает, поэтому у нас сейчас какая-то развращенная система».

Александра:Где в этом рассуждении место культурному институту – музею?

Максим:Я не культуролог, но скажу. Мы понимаем, что культура всегда шла как будто в параллели: подпольные группы художников, подпольные выставки, какие-то контркультурные явления. Запрещают писать – будем стихи в голове держать. Сбежим в другую страну, будет там издаваться, публиковаться. Да, закрывались какие-то институции, была пропаганда и прочее, но всегда было что-то в противовес. Культура всегда очень подвижна, ее сложно стандартизировать. Потому что творческий человек – художник, скульптор, перфомер, куратор – это торжество личности.

Тот же Выготский в своей книге «Психология искусства» 4 4 Выготский Л. С. Психология искусства / [Сост., авт. послесл., с. 293—323, М. Г. Ярошевский]; под ред. М. Г. Ярошевского; [подгот. текста и коммент. В. В. Умрихина]. – М.: Педагогика, 1987. – 341, [4] с.: ил. – Библиогр.: с. 335—338. много размышлял о связи созидательной деятельности с личностью. Культурные институции (музеи, библиотеки, театры, посвященные разным направлениям в искусстве) – это храм человека и человеческого восприятия через танец, слово, цвет, свет и так далее. Ты в музей пришел и свободен выбирать: хочешь – в этот зал иди, хочешь – в другой, в кафе, купи книжку, возьми экскурсию. Всем все равно, сколько времени ты там проведешь, зачем ты вообще пришел. В музее очень легко потеряться, поскольку все находятся в контакте с прекрасным, никто не обращает друг на друга внимания. Соответственно, ты можешь раствориться и, размышляя над предметами искусства, может быть, найти себя.

Александра:Но это взгляд уже взрослого человека на музей. Подростки, как правило, все равно ходят туда группами. У них есть элемент контроля.

Максим:Они не ходят туда.

Александра:Вообще?

Максим:Те подростки, с которыми мне доводилось работать, не ходят. Яркий пример из частной практики: мы составляли карту увлечений с ученицей из школы рядом с Пушкинским музеем, нужно было описать, куда она ходит после школы. Выяснилось, что девочка знает все рестораны возле школы, где есть вкусная пицца, где – мороженое, но не знает ни одной галереи рядом. Ни Мусейон, ни Пушкинский, ни Московский Дом фотографии, ни Мультимедиа Арт Музей, который недалеко. То есть она никуда не ходила, только поесть и домой – все. Нет ни запроса, ни времени – ничего.

Мы говорили про это на дискуссии в «Каскаде». Запроса нет из-за того, что опыт, который неумело передали школьникам, выглядит так: «Сейчас мы едем в душном автобусе в музей и будем ходить там по разнарядке, сюда посмотрели, туда посмотрели, написали сочинение. Все». Здесь мы вспоминаем демографию: в такой культуре, с такими привычками, с чем ассоциируется поход в музей…

Я, например, вспоминаю с чем у моей двоюродной сестры ассоциировался поход в цирк. С тем, что мартышка драла ей волосы на голове, когда мы фотографировались там на память. Теперь она ненавидит цирк. И ты ничего с собой не можешь поделать – это психология воспоминаний.

Как у нас общаются родители? Придя с семьей в музей, тебе может быть стыдно за то, что там происходит, за то, как родители с тобой общаются, и ты больше никогда туда не пойдешь. В частности, общаясь с той самой девочкой, я говорю: «А почему ты не ходишь в музей?» Она говорит: «Знаешь, я бы может и ходила, мне бы хотелось туда пойти с папой и мамой». Родители у нее очень занятые люди, бизнесовые. Она продолжает: «Я была с мамой в Риме и „работала“ переводчиком – переводила маме речь экскурсовода. Это неинтересно. Я хочу, чтобы родители сами мне рассказывали». Мне говорит это 13-летняя девочка. А у родителей претензия к ней, что она не интересуется искусством. Человек говорит напрямую: «Я буду интересоваться, если папа мне расскажет, что он в этом видит». Это и есть запрос, то есть музей – это повод для развития отношений внутри семьи.

Музей не нужен, чтобы устанавливать отношения со сверстниками. Они установят их на переменах, задних партах, за гаражами, дома, в интернете – где угодно. Музей – это медиум. Но, если в музее есть кафеха, например, как в музее Чусова, в Гараже…