Рустам Чернов - Ludi права. Сборник людологических сочинений

Немаловажным аспектом является также то, что судебный процесс разыгрывается масками (так, не Петров, Сидоров, а «истец» и «ответчик»). Каждой маске имманентно присущи свои качества, свои правила, составляющие ее сущность, значение в ходе процесса. Следующее – судебный процесс носит состязательный характер, это агон, это борьба за выигрыш.

Учитывая вышесказанное и данные две теории в совокупности с пониманием судебного процесса как игры, следует отметить, что реализация идеала справедливости (правосудие) носит по своей природе чисто игровой характер, т.е. является игрой.

Применительно к теории государства и права необходимо отметить следующее:

– Реализация любых норм права, является игрой. Именно поэтому теория государства и права должна уделить больше внимания вопросу о сущности игры.

– Мы знаем, что законодатель обязан «предвидеть» как та или иная нома будет реализована на практике, изучение же игрового метода позволяет точно знать как она будет реализована.

– Правосудие, именно как воплощение справедливости, возможно только в форме игры. Здесь необходимо отметить следующую тенденцию: чем меньше в судебном процессе элементов игры, тем более решение суда носит антиправовой характер. В качестве примера можно провесит формы суда 30-х годов XX столетия России, где игровые элементы как таковые отсутствовали.

Принцип талиона является самой древней формой ответственности. Впервые встречается в законах Хаммураппи, постулируется Ветхим заветом, живет в умах цивилизованного человека и по сей день. Талион свойственен абсолютно межнациональному началу в человеческом, и характерной чертой данной формы возмездия является то, что она применяется непосредственно между равными (преступления «против бога», преступления в отношении элиты (вплоть до оскорбления величеств) карались непосредственно обратно принципу «зеркальной ответственности»). Постоянство и неизменность данного принципа на протяжении тысячелетий у множества национальностей и культур, которые никак не были связаны между собой ни общей территорией обитания, ни общей властью, заставляет подозревать, что в основе талиона находится нечто большее чем «простота, удобство и невежественность предков».

В основе человеческого как суммы масс проявления внутреннего каждого в отдельности, лежит несколько формообразующих механизмов, которые задают тон любой форме организации материи. Для нас важны 3 из них. Первый механизм —это необходимость власти 11 11 Под властью мы непосредственно понимаем такое свойство перехода, при котором обеспечивается зеркальная реализация всех элементов БВ в действительность, при условии того, что до процесса реализации они были сформулированы в возможности, составляли ее содержание. Более подробный обзор понятия власти см. Чернов Р. П. «Людологический опыт определения сферы бытия власти», изд. РГУ «Рубикон» №6, 2000г. (упорядоченность, стабильность, -человеческому чужда неизвестность и неуверенность). Применительно к нашему случаю формой возможности является право потерпевшего обратиться к данному наказанию (эта возможность может быть конституирована как непосредственно в специальном виде – право, так и в форме неперсонифицированного носителя – то что мы называем обычное право). Государство занимает достаточно пассивное положение по отношению к возмездию – оно лишь гарантирует, что право будет реализовано беспрепятственно, таким образом субъектом, решающим вопросы о возложении ответственности, является сам потерпевший (либо тот, кто может быть ассоциирован с ним в силу того или иного структурирующего признака- семейного, например).Данная ситуация говорит о том, что само государство 12 12 Юристам свойственно, употребляя термин государство как – то абстрагироваться от исторического аспекта данного словоупотребления. Если же использовать людологическое знание, то следует признать тот факт, что государство как форма организации никогда не было унифицировано в отношении столь известных своих признаков, до тех пор, пока мы не стали видеть их в государстве, приписывая им объективный характер. См. об этом подробнее Чернов Р. П. «О праве как бытии в возможности государства и государстве как бытии в действительности права».