Рустам Чернов - Гносеология права. Право как форма познания

Иллюстратор Микела́нджело Меризи (Караваджо)

© Рустам Павлович Чернов, 2020

© Микела́нджело Меризи (Караваджо), иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4493-8236-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Современность давно утратила божественность права – отношение к праву как к чему-то совершенно извне дарованному и (во многом поэтому) неизменному. Отдельные революционные взгляды на сегодняшний день достигают своих пределов в возможности анализа именно разумного основания вынесения тех или иных суждений. Во многом это обусловлено массовостью представления о праве, право потеряло штучность, единичность и ту меру справедливости, которую сообщал конкретный случай разрешения дела, исходя из посылок данных и заданных вне реальности, вне форм объективации чувственного начала человека. Причинно – следственные связи стали роднее и понятнее, как с точки зрения практики, так и в отношении теории. И, наконец, право вовсе уже не связно ужасом насилия применительно к познанию права, отмена телесных наказаний и замещение ответственности вербальными конструкциями сыграло свою роль. Но, что же есть право сегодня, и можем ли вообще ставить данный вопрос о праве как о предмете нашего изучения вне рамок познания применительно к той или иной форме отношения в рамках самого права? Можем ли мы точно представить себе, что есть право, вне понятийного аппарата правового мышления?

Проблема методологии изучения права была в свое время еще остро поставлена Ф. Гегелем… думается, она была обусловлена не только силой желания методологической чистоты познания данного вопроса. Корни здесь намного глубже. Дело в том, что право как таковое с точки зрения людологии, само по себе является некоторой остаточной формой познания и именно этому вопросу посвящена настоящая статья – анализу права как формы познания, с целью очистки права от элементов, превращающих познание только в чувственное опознавание того или иного круга предметов. Право как когнитивная форма существования, право как форма познания.

Мы должны четко понимать, что право не просто бытие в возможности, в какой- то степени представленное в виде суммы форм отношения возможного к действительному, право есть, прежде всего, остаток представлений о целостных парадигмах, включающих в себя всю сумму элементов бытия. Именно то, что право содержит в себе все необходимые элементы бытия делает закон жизнеспособным, практикообразующее начало которого мы при последующем ретроспективном анализе государственности называем правом. Именно поэтому возможность объективации бытия в возможности в действительность на основе правовой нормы представляет повышенный интерес.

Именно на основе права, возможно, проанализировать, как рождается социальное явление, какие именно формы и элементы необходимы, для того чтобы, что – либо структурировать в нем, видоизменить в отношении чего – либо.

И именно право есть лучшая форма восприятия исторической фактологии, отражающее самую суть отношений конгломератов парадигм в тот или иной период времени, в части целевой причины жизни общественного. Особенно интересны в этом отношении изменения, вносимые в закон, динамика этих изменений и соответственно возможность уточнить фактологию парадигм социального явления в тот или иной период времени.

Понимание права методологами юридической науки всегда может быть подвергнуто сомнению по основаниям самой неподдельной заинтересованности. Когда мы говорим о необходимости философии права, как методе вполне точно и полно понимающем противоречия позитивного плана, мы всегда совершаем ошибку и лукавим. Философ, а ведь именно философу придется создавать предметную философию, в нашем случае философию права, всегда похож на карточного шулера. Он вполне профессионал, он уделяет доказыванию внеэмпирического положения всю свою жизнь, в то время как обычный человек тратит на это весьма мало времени, и, соответственно, философ всегда берет силовыми методами, соотношением времени и сил, помноженными на его профессионализм к простому человеку, который сталкивается с предоставленной армадой сомнений и готов просто верить всему на слово, ну, в крайнем случае, подпадать под часть, довлеющей над ним доказанной «объективности» разработанной философии. В юриспруденции это ярко проявляется в уголовных процессах.