Сергей Санников - Семиозис власти в раннем Средневековье - мифы, чудовища, (интер) тексты

Индексы

Примером индекса, как знака, действие которого основано на фактической реально существующей смежности означающего и означаемого, может служить применявшийся к наследникам византийского трона эпитет «Порфирородный», т.е. рожденный в Порфире, особом здании дворца, который указывал на то обстоятельство, «что родители василевса занимали тогда императорский трон и, следовательно, у «порфирородного» имелись права, которые если не юридически, то в силу обычая давали ему ряд преимуществ перед «непорфирородными» [Литаврин, 1997].

Трон (bregostól) как знак и даже синоним королевской власти неоднократно упоминается в северогерманской эпопее «Беовульф» (Beowulf, 168, 1039, 1087, 1814, 2196, 2327, 2370, 2371, 2389), а для обозначения действий конунга по осуществлению власти составитель текста в отдельных случаях использует выражения «держать престол» ( éþelstólas healdan ) или «держать трон» ( bregostól healdan ). Данное использование термина позволяет проследить действие семиотического закона ослабления признака, сформулированного С. Г. Проскуриным, который отмечает, что «большинство знаковых символов переживают трансформации от сильного символа к ослабленному, и затем – совсем слабому. Это своего рода семиотическая закономерность» [Проскурин, 2013].

В следующей таблице демонстрируется трансформация лингвистического знака: от употребляемого в денотативном значении понятия « healdan » (держать, удерживать) к частично релевантному в биологическом отношении содержанию данного понятия в словосочетаниях «держать престол» ( éþelstólas healdan ), или «держать трон» ( bregostól healdan ), и далее – к переносному значению понятия « healdan » (править), употребляемого как самостоятельно, так и в словосочетаниях «держать королевство» ( healdan ríce ) или «держать народ» ( folc gehealdan ).

Измерения семиозиса власти: семантика

Смены культурных кодов в эпоху формирования средневекового мира неизбежно сопровождалось трансформацией значений, ценностей, базовых категорий сознания. Формирующаяся культура «варварских королевств», возникающих на обломках Империи, активно интегрировала античное наследие, адаптируя к новым реалиям многие категории римской культуры, и предлагая новое прочтение социально значимых концептов. Примером может служить активное использование в политическом дискурсе эпохи таких общезначимых концептов, как «варвар» (barbarus) и «варварство» (barbaria).

Для носителей власти в раннесредневековых германских королевствах восприятие римской культуры и отказ от «варварского» образа, с которым традиционно отождествлялся германский мир, являлось одним из инструментов формирования политико-культурной идентичности. Например, в послании Теодориха к Гундобаду, королю Бургундов, Теодорих пишет: «Известно, что при Вас Бургундия лицезреет изысканнейшие вещи, восхваляет изобретения древних: Вашими усилиями оставляет варварский образ жизни (propositum gentile deponit), и благодаря мудрости своего короля приобщается достижениям разумнейших» (Var. I, 46). В другом послании, обращенном ко всем провинциалам Галлии, Теодорих пишет о «римском обычае», который «способствовал процветанию предков». Далее следуют политико-мифологические сентенции, призванные сформировать представление о том, что остготский король придает большое значение новому состоянию своих граждан и представителей других «варварских» народов, которых он стремился видеть подчиненными его славному роду: «Возвращаясь… к древней свободе, облачитесь в одеяния римских нравов, оставьте варварство (exuite barbariem), удалите свирепость помыслов: при справедливости (aequitate) нашего времени не к лицу вам вести образ жизни, согласно чужим обычаям (moribus alienis)» (Var. III, 17).

Наряду с этом происходит постепенная эволюция семантики самого понятия «варвар». Анализируя содержательную часть остготской официальной переписки, можно обнаружить, что, несмотря на присутствие в ней элементов классической традиции, транслированных благодаря усилиям квестора Флавия Кассиодора, понятие «варварство» (barbaria, gentilitas) употребляется в значении отсутствия писаных законов и подчинения им среди подданных. Призывая своих соплеменников к соблюдению законов и правопорядка в Италийском королевстве, Теодорих требует от них оставить «варварство» (exuite barbariem) и удалить «свирепость помыслов» (Var. III, 17), остановив стихийные проявления насилия в отношении подданных и своих соплеменников. Прочие составляющие античной культуры, включая образование, язык, традиции, мировоззренческие и религиозные аспекты, не играют для короля столь большого значения.