Владимир Смирнов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Второй настораживающий в утверждении экспертов ГВП момент – почему приказ о взаимодействии с немцами появляется только 22 сентября, да и то касается только вопросов отвода немецких войск с территорий, которые должны быть заняты советскими войсками. Взаимодействие-то есть, но какое-то оно странное. Ни планирования совместных операций, ни хотя бы каких-то координаций боевых действий против общего противника – поляков.

Вступив в Польшу 17 сентября, Красная Армия действовала абсолютно самостоятельно, не только не строя свои расчёты на взаимодействии с «новоиспечённым союзником» , но даже не зная, что с ним, собственно, делать, когда его встретишь. Отданные 14 сентября 1939 года наркомом обороны и начальником Генштаба приказы Военным советам Белорусского и Украинского фронтов, на основании которых командование данных фронтов 15 сентября и 16 сентября издало собственные боевые приказы, ничего об этом не говорили [53; 287-290].

В результате, вот как описывает командир 29-й танковой бригады, входившей в состав 4-й армии, комбриг С. М. Кривошеин первую встречу своей бригады с немцами у Видомиля:

«Разведка, высланная вперёд под командованием Владимира Юлиановича Боровицкого, секретаря партийной комиссии бригады, вскоре возвратилась с десятком солдат и офицеров немецкого моторизованного корпуса генерала Гудериана, который успел занять город Брест. Не имея точных указаний, как обращаться с немцами, я попросил начальника штаба связаться с командармом (Чуйковым, будущим героем Сталинградской обороны – И. Д., В. С.) , а сам с комиссаром занялся ни к чему не обязывающей беседой с ними. Разговор происходил в ленинской палатке, где на складывающихся портативных стендах, наряду с показателями боевой подготовки и роста промышленного могущества нашей страны, висели плакаты, призывающие к уничтожению фашизма. У многих немцев были фотоаппараты. Осмотревшись, они попросили разрешения сфотографировать палатку и присутствующих в ней. Один из них снял на фоне антифашистского плаката нас с комиссаром в группе немецких офицеров…

Накормив немцев наваристым русским борщом и шашлыком по-карски (всё это гости уплели с завидным усердием), мы отправили их восвояси, наказав передать «горячий привет» генералу Гудериану» [53; 314].

Борщом и шашлыком в этот день и ограничился вклад 29-й танковой бригады в «союзное взаимодействие» с немцами.

В полосе Украинского фронта первая встреча советских и немецких войск не носила столь «идиллического» характера, ибо между ними произошло боестолкновение на окраинах Львова. События, связанные со Львовом, достойны того, чтобы осветить их подробнее, так как они очень ярко демонстрируют, какой уровень «союзных» отношений существовал между Германией и Советским Союзом.

19 сентября сводный мотоотряд 2-го кавкорпуса и 24-й танковой бригады подошёл к Львову. При подходе он был обстрелян польской артиллерией. Тем не менее, отряд, преодолевая сопротивление поляков, ворвался в город и закрепился на его восточной окраине. После этого продвижение отряда было остановлено приказом вышестоящего штаба.

Немцы уже неделю находились под Львовом, два дня вели бои в городе, были выбиты оттуда и с того момента, блокировав Львов с севера, запада и юга, предпринимали безуспешные попытки овладеть городом.

Закрепившиеся в восточной части Львова советские войска, вступив в контакт с командованием польского гарнизона, потребовали сдачи города. Полякам было дано два часа на размышление.

В 8.30 утра 19 сентября немцы предприняли атаки на южную и западную части города. При этом под огонь немцев попал разведбатальон сводного мотоотряда. Возглавлявший мотоотряд командир 24-й танковой бригады полковник П. С. Фотченков выслал с куском нижней рубахи на палке бронемашину к немцам. Танки и бронемашины мотоотряда выбрасывали красные и белые флажки, но огонь по ним не прекращался. Стреляли по нашим и поляки. Тогда из бронемашин и танков был открыт по противнику ответный огонь. При этом подбито у немцев 3 противотанковых орудия, убиты 3 офицера, ранено 9 солдат. У нас было подбито 2 бронемашины и один танк, убито 3 человека и четверо ранено [53; 321].

Видимо, ответный огонь советских танков и бронемашин «отрезвил» немцев, они прекратили стрельбу и прислали к командиру мотоотряда своего делегата (полковника фон Шляммера). Конфликт был урегулирован.

19 и 20 сентября между командирами советских и немецких войск, расположившихся в районе Львова, велись неоднократные переговоры о прекращении боевых действий и ликвидации возникших конфликтов. Как докладывало командование 24-й танковой бригады, отношения с немцами нормализовались [53; 322].