Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Расстановка побудила меня поощрить сына к более тесному общению с его отцом и всячески его в этом поддерживать. Теперь они регулярно встречаются, чему оба очень рады. Похоже, сыну это очень на пользу, поскольку в плане болезни он чувствует себя сейчас намного лучше.

Примечательно, что в своем рассказе пациентка ни словом не упоминает свою симптоматику, из-за которой она изначально пришла в расстановочную группу для больных.

На обучающих курсах по медицинской радиэстезии меня столь же поражало в основном правильное восприятие участников, сколь и в основном неправильная интерпретация ими воспринятого.

Впечатляющие, как правило, процессы восприятия у заместителей в расстановках могут склонять и терапевта, и пациента к опасным интерпретациям. На мой взгляд, от терапевта здесь требуется большая осторожность и сдержанность, а также внимание к тому, как пациент интерпретирует происходящее в расстановке и как он воспринимает интервенции и высказывания терапевта.

Я понимаю, что примеры подбирались здесь особым образом. Во многом выбор зависел от того, были ли у меня отзывы пациентов. О других заболеваниях тоже можно было бы многое сказать с точки зрения расстановочной работы.

Чтобы выдвинуть на передний план индивидуальность процессов работы, я сознательно отказался от сопоставления часто наблюдаемых семейных динамик и тех или иных картин болезни. Задача книги - обратить внимание на возможности применения и, прежде всего, на потенциал метода системных расстановок в работе с больными. Однако раскрыться он может только в индивидуальном подходе к каждому пациенту. Даже если в случае многих болезней и симптомов часто обнаруживаются однотипные или похожие семейные динамики, разрешающие шаги для каждого пациента могут быть только свои. Искусство терапевта заключается в том, чтобы, с одной стороны, помочь пациенту осознать внутренние образы, позиции и убеждения, которые приводят его к болезни или заставляют держаться за существующие болезни и симптомы, а с другой - в ходе терапевтического процесса дать ему возможность соприкоснуться с фактами, которые позволят ему изменить свою позицию и тогда, возможно, почувствовать облегчение или даже выздороветь. Как и в гомеопатии при подборе соответствующего лекарства (принцип подобия), здесь тоже действует правило: кто не попал, тот промахнулся.

При этом решение означает для меня стать свободным для первого шага. Изменение предполагает подвижность. То же самое относится и к терапевту. Ему не следует превращать накопленный опыт в теорию, иначе из него уйдет то, что помогает. Ведь опыт приносит помощь через существо терапевта, а не через его знания.

То, что повторяется во многих расстановочных работах, это слияние и взаимодополнение основных моделей решения. Как показывают примеры, многие болезни связаны с судьбой исключенных членов семьи. Страдания и боль, причиняемые болезнью, требуют признать и восстановить принадлежность этих людей или исключенных травматических событий.

Такая интеграция часто предполагает разрешающий процесс с родителями и отделение от них и родительской семьи. Она требует преодолеть господствующую в семье совесть, которая проводит различие между добром и злом и разделяет, отказаться от исключающих суждений и оценок и признать, что каждый, каким бы он ни был и что бы он ни делал, имеет равное с остальными право на принадлежность. Глубоко в душе мы чувствуем, какой целительной и умиротворяющей является для нас эта — включающая всех — позиция.

Если в конце книги автору будет позволено высказать свое пожелание, то я бы хотел, чтобы медицина в своем взгляде на больного человека должным образом учитывала трансгенерационную перспективу системной семейной терапии в отношении возникновения болезней и сохранения симптомов, а также чтобы расстано-вочная работа с больными получила в этом подходе подобающее ей, на мой взгляд, значение и место.

Кроме того, я хочу, чтобы знания и открытия, сделанные в расстановочной работе с больными, распространялись и приводили к более широкому пониманию болезни и здоровья в обществе.

А что, если бы наши дети узнавали об этих взаимосвязях еще в школе и если бы диететика 23 23 23 «(от греч. учение о здоровом образе жизни), древнейшая и наиболее развитая область античной медицины. Д. давала рекомендации, какими должны быть повседневные нормы жизни, которые были бы целительными для больных, а также сохраняли бы здоровье всем остальным» (цит. по «Словарю античности», 1989, изд-во «Прогресс). (Прим. науч. ред. , как наука о мерах, способствующих физическому и душевному здоровью или исцелению, снова получила свое первоначальное значение?