Леонид Исаенко - Волны памяти. Книга первая

Да и чего им стесняться? Было с кого пример брать. Если почти тем же самым занимались и боги, и почитай равные им в могуществе Титаны. Один из них – начальник всех вод – Океан, сын богини земли Геи и бога неба Урана женился на родной сестре Тетис (Тифиде). Других баб богинь не было, что ли? Пара оказалась на редкость плодовитой и развела кучу детишек – океанов, морей, озёр, рек, ручейков и прочих разновеликих водоёмов. А водная стихия и приводные окрестности оказались настолько удобными и привлекательными для занятий любовью, что в ней родилась не только Венера, но и норовистый конь Пегас. Взнуздать его и заставить служить себе – всё равно, что приручить волну, тем более океанский вал! С жеребятами, потомками Пегаса, да и с ним самим нам ещё предстоит встретиться.

Не потому ли с тех давних пор всех нас так и тянет к морю, так и тянет; нет более соблазнительных мест для любовных шалостей, чему способствует и отсутствие комаров и прочих докук, мешающих процессу…

А ведь памятен остров не только лесбийской любовью, здесь родились семь муз. Еврипид, вдохновлённый легендами острова, создал драму «Эол». Наивным детством начинавшего просвещаться человечества дышит с этих берегов. Именно здесь-то, в этих овеянных легендами и мифами местах, уже в виду острова Хиос, ещё не скрылся за горизонтом Лесбос, прародина развесёлых девиц, по курсу показалась белой чайкой точечка. Мы шли встреч друг другу и она, быстро выраставшая в размерах, оперившаяся парусами и всем прочим, что положено каждому даже маленькому кораблику, передвигающемуся с помощью бога ветров, оказалась рядом.

И нам и им повезло, мешок с ветрами был завязан накрепко, только лёгкое дыхание повелителя ветров Эола способствовало бегу кораблика. Было что-то беспечно-разудалое в самой расцветке судёнышка, в мелькании жёлтого и зелёного на голубом фоне моря. Белая пена упругих парусов подносит его ближе, рассматриваем название, но надо ли смотреть? Легендарное имя, поистёртое временем и волнами, виднеется на его борту. Конечно, «Argo»! Да и мог ли кораблик в этих мифических одиссеевых водах называться иначе?

Кто-то – уж не сам ли Язон, гомеровский капитан аргонавтов? – в живописно-пёстром опереточно-пиратском одеянии с чалмой-косынкой на голове вывалился на палубу, перегнувшись через борт, зачерпнул по обыденному воды, дружески махнул рукой. Я зашарил глазами, но сколько ни вглядывался, из волн не выплыла ни одна сладкоголосая сирена, так что не понадобилось ни им, ни нам матросов привязывать к мачтам. Да и не настолько уж мы соскучились по береговым радостям, чтобы от тоски прыгать за борт к девам морским, ещё и свои не мерещились… Это несколько позже они станут «навещать» нас почти еженощно…

Нам не повезло, мы не видели, но сирены до сих пор встречаются на прибрежных и островных отмелях, в зарослях водорослей и морских трав; в том же году египтяне подарили музею нашего института экземпляр самца сирены, запутавшегося в рыболовной сети. С тех пор усатый папаша-сирен, с рылом, плоским, как у кабана, выставлен для обозрения. Для него построили стеклянный саркофаг.

Редко в какой группе экскурсантов не прозвучит изумлённый вопрос: «И вот это чудовище греки принимали за красавицу сирену? Ну и воображеньице у них!»

И обязательно найдётся знаток мифологии, популярно объясняющий: «А ты поплавай столько лет, сколько Одиссей без женского полу, а потом спрашивай, и не такая морда, в особенности в темноте, писаной красавицей покажется».

А ведь прав знаток! По себе знаю…

…И вот наконец то синее, то мрачное под набежавшей тучей, чем-то похожее на наше Чёрное – Средиземное море. А почему бы им и не быть похожими? Ведь они, как и Каспий, детишки одного папаши, праокеана Тетиса, бушевавшего здесь в незапамятные времена.

Проходя между Южными Спорадами слева и Кикладами справа, не могу не бросить взгляд в загоризонтную даль. Там на западе лежит известный всему миру остров Милос, родина Венеры, изваянной скульптором Александром Антиохийским очень давно, ещё до нашей эры. Как видим, и тогда мужской взгляд любил останавливаться на воистину божественно-прекрасных изгибах, выпуклостях и впадинах женского тела. Любимый мною с детства Афанасий Фет посвятил ей такие строки:

И целомудренно, и смело,

До чресл сияя наготой,

Цветёт божественное тело

Неувядающей красой.

Под этой сенью прихотливой

Слегка приподнятых волос

Как много неги горделивой