Культура этого народа привлекла всеобщее внимание после выхода в свет книги французского этнолога Марселя Гриоля «Бог воды: беседы с Оготеммели» в 1948 г. [Griaule, 1948], но, разумеется, Страну догонов европейцы посещали и до Гриоля, правда, нечасто. Заметный след в историографии догонов оставило только путешествие лейтенанта французской службы Луи Деспланя, который в начале XX в. посетил нагорье Бандиагара. Он оставил обстоятельное описание своего путешествия под названием «Центральное принигерское [1] На русский язык название этой книги часто переводится как «нигерийское», хотя к Нигерии она не имеет ни малейшего отношения. Имеется в виду р. Нигер, т. е. плато «принигерское».
плато: археологическая и этнографическая миссия во Французском Судане» [Desplagnes, 1907]. К сожалению, многие привезённые им материалы до сих пор остаются неопубликованными. Побывал он и деревне Энде (у Деспланя – Энгем ( Engem )), причём записал и одну из версий предания об основании деревни [Desplagnes, 1907, p. 193], о чём мы очень подробно поговорим в своё время. Там же опубликованы и снимки старых кварталов Огоденгу и Энде-Во, какими они были в 1903–1906 гг. [Desplagnes, 1907, fig. 78, 222]. По фотографиям из книги Деспланя и другим снимкам начала прошлого века (илл. 2, 3 и цветная вклейка 1, 2) прекрасно видно, что старые, ныне заброшенные кварталы деревни практически не изменились с тех пор. Заметим, что достойно всяческого сожаления то, что обстоятельный труд Деспланя теперь практически забыт.
За десятилетия, прошедшие после публикации книги Гриоля, догоны, в известном смысле, стали эталоном африканской традиционности, а их культура превратилась в образец «архаичной» традиции. Но довольно быстро выяснилось, что слишком уж многие сведения, содержащиеся в классических трудах французской этнологической школы, не находят подтверждения. Так, ни одному исследователю после Гриоля не удалось обнаружить ничего, что хоть отдаленно напоминало бы собранные им мифы относительно спутников Сириуса; в монографии «Бледный лис» М. Гриоль и Ж. Дитерлен, рассказывая о миграции современных групп населения на нагорье Бандиагара (плато Догон), писали о деревне Кани На (Кани-Бонзон) (илл. 2, цветная вклейка 1) как о «ныне не существующей (actuellement disparu)» [Griaule, Dieterlen, 1991, p. 3]. Показательно, что эта ошибка не была ни исправлена, ни даже прокомментирована и в последнем издании 1991 г. (подробнее об этом см. в главе «Гриоль и другие»).
Как выяснилось, не соответствуют действительности и ставшие уже трюизмом рассуждения об исчезновении традиционной культуры догонов и/или о полной её коммерциализации. Столь же далеки от реальности рассуждения о полном подавлении традиционной религии исламом; не всегда точна информация о миграциях на нагорье Бандиагара (плато Догон), о времени основания деревень и т. д. Даже представления о географии Страны догонов не соответствуют действительности: ее территория вовсе не ограничена нагорьем Бандиагара и долиной Сено к югу от него, а простирается на запад практически до города Дженне – древнейшего города всей Западной Африки (основан в III в. до н. э.). Иными словами, даже те сведения об этнографии догонов, что считаются абсолютно достоверными, на самом деле нередко нуждаются в существенной коррекции.
После 1991 г. граждане СССР и России неоднократно посещали Страну догонов. Но регулярные полевые исследования наши соотечественники там практически не проводили. Выдающийся знаток культуры и этнографии Мали В. Р. Арсеньев (1948–2010) изучал культуры народов этой страны, говорящих на языках манде; в привезённых им в МАЭ им. Петра Великого (Кунсткамеру) коллекциях по искусству и этнографии Мали имеются предметы культуры догонов, но число их невелико. Единственная экспедиция в Страну догонов была предпринята в 2008 г. старшим научным сотрудником Центра политической и социальной антропологии Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамеры) РАН А. Ю. Сиим (Москвитиной). В подаренной ею Кунсткамере коллекции № 7410 имеются предметы материальной культуры и искусства догонов: ритуальная лестница, жезл жреца и т. п.
Особого упоминания заслуживают те обстоятельства, что привели меня в Страну догонов. Так получилось, что меня давно связывают отношения побратимства с уроженцем деревни Энде, Мусой Амаду Гиндо (илл. 1), потомком вождя деревни ( ôgô ) по материнской, и вождя уезда ( lagan ) – по отцовской линии. Мы познакомились ещё в 1986 г., когда я работал в Музее народов Востока.
Читать дальше