Александр Левинтов - 7 | Чалдон

От Иртыша мы шли дорогой, которую я смутно помнил по нашему Исходу в поисках Васюганья.

И опять настала зима, и опять – как будто движемся по кругу: окрест всём одно и то ж, унылая и пустая равнина, редкие колки и мороз, мороз, к которому мы теперь гораздо привычней. И уже нет этого страха умереть и замёрзнуть, и волки не гонятся за нами, и впереди – хоть какая-то известность.

Так мы пересекли престарелый Камень и дошли до Волги. Здесь наша ватага окончательно распалась, и на запад я двинулся в одиночку.

Что есть человек

Потому что это невозможно помыслить, мы лезем в размышления о человеке.

Однажды я задал сам себе вопрос: на каком основании строятся наши размышления о человеководстве? Где та позиция, с которой мы можем это обсуждать и рассматривать? – Тут рефлексия невозможна по той очевидной причине, что опыта человеководства у людей нет, у нас просто нет оснований для философской рефлексии – мы неизбежно вынуждены начинать с некоторых и нескольких фундаментальных допущений, с нелепых и весьма идиотских предположений типа «предположим, что Земля имеет полицейскую форму» или «допустим, что Волга впадает в истерику». А с подобного зыбкого фундамента нас может понести в любую сторону и, так как любых неправильных сторон – бесконечно много минус одна правильная, можно с абсолютной уверенностью утверждать, что любое продолжение мысли после признания необоснованности оснований будет заблуждением.

Это не значит, что на этом надо прекращать размышления – в продолжении имеется свой смысл – но надо честно понимать, что ты стоишь изначально и сразу на ложном пути.

Разум

Первое допущение – человек разумен, а это значит – принадлежит разуму, а не наоборот, как полагают многие из числа самоуверенных.

Второе допущение – разум, в силу своей неописуемости, скорей всего не имеет никакого отношения к жизни. Как сказали бы пчелы: «наш пасечник, хоть это и невероятно, не жужжит и не летает». Он, разум, не только не подпадает под понятие живого, но и материальное ему также, скорей всего, не присуще. У разума нет координат, и потому можно сказать, что он нигде или везде – оба ответа будут гораздо точнее указания любого конкретного места пребывания разума. Для многих разум, Разум, ассоциируется и совпадает с понятием Бога. Не разделяя этой точки зрения, тем не менее необходимо признать весомость аргументов этой позиции.

Третье допущение – у разума есть некоторые характеристики, присущие ему и его порождениям, но неуместные в материальном и живом мире. Именно эти характеристики делают разум неподчиняющимся естественным законам типа тяготения. Разум вообще не поддается научным описаниям, определениям и измерениям, потому что наука изначально и последовательно идет по пути редукции разума в природе (и правильно, кстати, делает, что редуцирует разум, лишая природу таких вещей, как Добро и зло, воля, память, красота (гармония), любовь, мышление).

Итак, разум – это мышление. Мышление (Аристотель чаще употреблял термин intelegia – способность схватывать умом явления и процессы, осваивать и порождать идеи) есть работа со схемами и знаковыми системами, в схемах и системах, а также в переходах между ними. Мышление атрибутируется онтологиями как проекциями реальных и виртуальных миров и логиками как способами существования в этих онтологиях либо в переходах между онтологиями. Мышление, появляясь между нами в ходе коммуникации, кажется нам порождением коммуникации (а некоторые даже уверены, что мы – носители мышления и даже уверяют, что они мыслят мозгами, вообще, многие думают, что они мыслят, но это их трудности и заблуждения, не более того) – правдоподобней предположить, что, вступая в коммуникацию, мы просто подключаемся к мышлению и, подключившись, можем продвигаться по мышлению в меру своей мыслительной оспособленности, опыта мышления, внутренней лени (ломать голову – кому ж охота!) и множества других обстоятельств.

Мышление включает в себя также рефлексию (в гегелевском понимании рефлексии как связи между бытием и строем понятий), точнее, философскую рефлексию – мышление по поводу мышления. Это самомышление и познание мышления самим мышлением точно подмечено в Библии и Коране, где Бог непрерывно обращается Сам к Себе с разными замечаниями, отрываясь от коммуникации с человеком. Нам доступна эта рефлексия, а также рефлексия второго уровня – рефлексия рефлексии. Сколькими уровнями рефлексии владеет пасечник-разум, мы не знаем и не узнаем никогда – нам ведь еще жужжать надо, а не только рефлексировать.