Array Коллектив авторов - The Question. Будущее

Будущее за таким политическим режимом, или, точнее, такой схемой организации общественных отношений, которые обеспечат наиболее эффективное ненасильственное разрешение всего разнообразия человеческих интересов. Из существующих институциональных форм наиболее близка к этому так называемая североатлантическая модель, основанная на высочайшем приоритете свободы человеческой личности, права, гуманистической культуры, рационального восприятия мира. Ее развитие, очевидно, будет происходить в направлении уменьшения зависимости людей от любых видов насилия, не обоснованного интересами конкретных людей и их свободно организованных сообществ, включая насилие со стороны государства, церкви, корпораций, этнических комплексов и так далее.

Золотого века не будет – он, как известно, всегда позади. Да и серебряный с бронзовым, кажется, уже разобраны. Понимаете, литературе нельзя самой себе называть «золотым веком». Это нескромно, поэтому я думаю, что нам нужно подорать металлы менее благородные. Но я вижу будущее русской литературы вполне симпатичным, потому что она возвращается в русское общество – и это ее нормальное состояние. Россия – страна «литературоцентричная», но в 90-е годы книга ушла из нашей жизни, потому что была во многом побеждена публицистикой. Для того времени такие тенденции были вполне естественными – люди ждали быстрых ответов, которые могла дать только публицистика. Но в целом это не характерно для России. И я рад, что теперь все возвращается на круги своя. Люди снова интересуются тем, что сказал писатель. Это внимание к литературе приведет к новым успехам.

Если говорить о тенденциях, то литература ближайшего времени будет более многогранной, более разнообразной с точки зрения жанров. В данный момент, как вы могли заметить, популярна историческая литература. Сегодня есть большой запрос на то, чтобы через прошлое – с помощью литературы – понять настоящее. Возникает закономерный вопрос: почему нельзя сразу писать о настоящем? Потому что о настоящем, которое еще не устоялось, говорить рано. Дело не в том, что писатели чего-то боятся. Просто настоящее должно «отстояться» – только тогда литература не будет выполнять функцию публицистики, а сможет по-настоящему проанализировать происходящее в сегодняшнем дне. А пока мы недостаточно на общественном уровне проанализировали свое прошлое – поэтому литература пытается заполнить этот пробел. Когда мы почувствуем, что он заполнен, у российской литературы появится больший простор для других тем и сюжетов.

Самый важный вопрос, который должна решить наука – о реальном потенциале человеческого мозга. Я не хочу подсказывать ученым ответ, но думаю, что этот потенциал не велик. К сожалению, наш мозг был изготовлен для весьма нехитрых нужд питекантропа, а все, чем мы гордимся, не является какими-то существенными и серьезными вещами. Вы приведете в пример существование квантовой теории, но ведь единственным признаком ее сложности является то, что мы очень долго до нее додумывались. Поэтому главная задача науки будущего – обеспечение трезвости во взгляде на реальные возможности человека, на его истинное место и на его истинный масштаб. Причем, не на собственном дачном участке, а в рамках этой вселенной. Потому что только в системе вселенной становится понятно, насколько человек микроскопическое явление – и даже слово «микроскопическое» является комплиментом.

Наука должна понять, где она проехала повороты, которые ведут к пониманию многих вещей. Я могу с уверенностью сказать, что в изучении физиологии мозга наука проехала повороты, которые вели к правильным ответам на сложные вопросы. И с моей точки зрения, было бы правильным вернуться и найти эти пропущенные повороты. А сейчас мы пользуемся пылесосом с инструкцией от кофеварки. Поэтому я желаю найти рецепт трезвости. Чтобы не только Макс Борн или Иван Петрович Павлов обладали этой трезвостью, а чтобы она стала научным принципом.

Если это случится, мы, наконец, попытаемся преодолеть нашу ограниченность. Но сейчас мы живем с ощущением безграничного банковского счета наших возможностей. Присутствует абсолютная нетрезвость, которой мы обязаны, в первую очередь, культуре. Человек оказался вовсе не тем существом, о котором нам веками повествовала культура. Но отношение к нему и к его возможностям диктуется именно культурой.