Array Коллектив авторов - The Question. Будущее

Мы двигаемся в этом направлении. Самая близкая аналогия – это Римская империя времен около 330 года до н. э., когда помимо внешней угрозы существовала и внутренняя. Многие современные страны, включая Россию, сейчас оказались в похожей ситуации.

По моему глубокому убеждению, этого никогда не случится. Потребность поклоняться кому-то очень глубоко укоренена в нашем сердце. В свое время коммунисты, запретив поклоняться Богу, тотчас создали свою религию с «нетленными мощами» в Мавзолее, культом местных «святых» и всеми другими атрибутами, вплоть до красных уголков. В глубине сердца все люди ощущают свою беспомощность и беззащитность. Именно это ощущение беспомощности заставляет людей искать Бога и обращаться к Нему в молитвах. Даже неверующие люди, попав в трудную ситуацию, делают это. Но есть еще одна, более глубокая, причина – наше ощущение своей неполноты, несовершенства. В соответствии с ведическими писаниями, живое существо – часть, а Бог – целое. Часть никогда не может быть полностью счастлива в отрыве от целого. Существование части обретает смысл только в составе целого. Желание полноты проявляется в этом мире как желание причастности к какой-то общности людей и в конечном счете как желание любви, позволяющей нам почувствовать близость и единение с другим человеком. Но по-настоящему это желание может реализоваться только в отношениях с Богом.

В современном обществе приватными обычно считаются три сферы: любовные и личные отношения, деньги и все то, что связано с понятием «свободы совести», то есть религиозными и политическими предпочтениями.

Однако все эти сферы находятся в периоде активной трансформации, которую мы часто не замечаем.

Что более важно – мы теряем нашу приватность в тради ционном понимании. Ведь все знают из нашего инстаграма, как мы живем, как голосуем, где путешествуем и так далее.

Но человек должен иметь возможность управлять своей приватностью, потому что общество начинается там, где есть границы между человеческими индивидуальностями, там, где вы можете провести грань между своим и чужим. Поэтому как бы ни развивался тренд утери личного пространства, возникнет новая приватность, и для нее нужны будут технологии, которые обязательно появятся.

Это то, к чему готовятся все компании на рынке информационной безопасности. Образно говоря, мы будем выпускать цифровые замки и заборы для виртуальных дверей и домов нового общества. И эти новые «изделия» будут в конечном итоге влиять на трансформацию существующих и только зарождающихся социальных институтов.

И самое интересное, что изменения в этой области сейчас происходят лавинообразно. Это как бы невидимая социальная революция, которую мы пока не понимаем, потому что изменения происходят быстрее, чем мы успеваем их осознать.

Исправить, мне кажется, следовало бы финал Второй мировой войны. То есть не самих победителей изменить, не надо нам всего вот этого Филипа Дика в высоком замке, а поведение победителей, обесценившее на самом деле их победу.

Штука в том, что Вторая мировая поставила перед так называемым цивилизованным человечеством (европейским? постхристианским? – не знаю, как лучше нас всех назвать) очень правдивое зеркало. Посмотрите, какими вы можете быть.

Но т. н. цивилизованное человечество предпочло закрыть глаза, заткнуть уши и заверещать: «Так могли поступить только немцы! Немцы! Немцы!» – и свести на нет победу над собственно нацизмом. Потому что заменить одну «нехорошую» нацию другой не означает победить нацизм.

Скажем так, человечество могло бы (и должно было) получить опыт осознанного знакомства со своей темной стороной. Осмысление такого опыта чрезвычайно полезно как при становлении каждой отдельной зрелой личности, так и общества в целом.

Очень важно знать, что ты потенциально способен на какие-то страшные вещи, чтобы осознанно этой своей способности противостоять.

Но вместо этого опыта немцы получили опыт национальной вины (что само по себе дикость: вина, как и заслуги, всегда индивидуальна, человек может и должен отвечать только за свои поступки), а победители получили приятный, но губительный в перспективе опыт уверенности, что во всем может быть виноват кто-то другой. Козел отпущения – необходимый элемент жизни отсталого языческого сообщества, заводить это животное в двадцатом веке – явный регресс.