Том Нилон - Битвы за еду и войны культур - Тайные двигатели истории

Миссис Изабелла Битон «Книга об управлении хозяйством» (1859–1861).

И хотя миссис Битон не дожила и до 30 лет, ее книга господствовала над английской кулинарией большую часть века.

Константинополь, Кристофоро Боундельмонти Liber insularum archipelagi («Книга островов в архипелаге», 1482).

Распад Римской империи, случившийся в V веке, поверг неграмотных в массе своей европейцев в продолжительный обморок, и они позабыли всё, что когда-либо знали об искусстве, архитектуре, водопроводе и даже сельском хозяйстве. Централизованная римская власть пала, система торговых отношений разрушилась, воцарились войны и мор. Разрозненное городское население утратило приобретенные при римлянах знания и навыки, и Европа оказалась в худшем положении, чем до оккупации.

Святой Антоний и жертва Антониевого огня, из книги Ганса фон Герсдорфа Feldbuch der Wundartzney («Пособие по хирургии», 1551).

Среди достижений, которые римляне представили Европе, было искусство рыборазведения, то есть выращивание рыбы в прудах и естественных водоёмах для пропитания. Многообразные виды искусственно разводимой рыбы, в особенности щука и лещ, обеспечивали необходимым белком и обогащали рацион обычных европейцев. Культура рыбоводства получила широкое распространение и оказала значительное и прочное влияние на граждан Римской империи: рыбу было легко разводить, она являлась качественной пищей и позволяла местной знати собирать налоги. После падения Рима рыбные хозяйства на Западе медленно вымерли, хотя искусство, архитектура и внутренний водопровод продолжали развиваться на Востоке.

Римские рыбы, мозаика на Villa dei Settimii (I век)

Примерно через шесть столетий после падения Рима, в 1095 году, на Клермонском соборе во Франции папа Урбан II призвал христианские народы взять в руки оружие и освободить Иерусалим от владычества мусульман. Незадолго до этого он получил письмо от византийского императора Алексея с просьбой помочь в отражении турецких набегов, хотя сама идея крестовых походов набирала силу уже несколько лет. В любом случае, подвиг был сомнительным – убедить тысячи неграмотных, плохо вооружённых, неподготовленных и истощённых крестьян совершить марш через всю Азию, чтобы завоевать город, который они никогда не видели и который на протяжении пяти веков после падения Рима в действительности не был христианским.

Несколько ранее, в том же году, папа Урбан II возложил на госпиталь ордена антонитов миссию исцелять жертв эрготизма – широко распространённого в средневековой Европе заболевания, известного как Антониев огонь. Его вызывало употребление в пищу зерна, заражённого спорыньёй – Claviceps purpurea, грибком-паразитом. Симптомами отравления были судороги, головная боль, рвота, маниакальные расстройства и галлюцинации, вызванные действием содержащейся в спорынье лизергиновой кислоты. При тяжёлых формах появлялась гангрена, поскольку спорынья обладает также выраженным сосудосуживающим действием. Средневековые крестьяне не знали о причине заболеваемости, и число пострадавших с каждым годом росло. Примечательно, что даже в настоящее время спорынья может внезапно поразить до 10 % урожая пшеницы. Крестьяне, чей ежедневный рацион состоял из пива, супа и хлеба, питались впроголодь, но связать вместе эпидемическое безумие и нехватку белковой пищи удалось лишь в конце XVII века.

Изображение больного с симптомами эрготизма. Маттиас Грюневальд «Искушение святого Антония», фрагмент (1510–1515), Изенгеймский алтарь.

По мнению анонимного автора хроники Gesta Francorum («Деяния франков», ок. 1100), папа Урбан II в своей речи объяснил происхождение недугов, голода, жажды и прочих горестей, обрушившихся на европейское крестьянство, – невзгоды были насланы мусульманами, которые хотели разодрать христианскую плоть, чтобы добыть сокровища, зашитые под кожей, и вызвать рвоту, чтобы опустошить христианские желудки. В голоде и безумии, которые сотрясали охваченную эрготизмом Европу, папа обвинил мусульман. Здесь, конечно, скрыта ирония – в то время, когда значительная часть Европы всё ещё брела сквозь тёмные века, а до изобретения столовой вилки оставалось четыреста лет, мусульманский мир переживал один из ярчайших периодов расцвета науки, математики, медицины и техники, какой когда-либо знала история. Мусульмане того времени скорее могли изобрести лекарство от эрготизма, а не наслать на Европу разнообразные недуги.