Ада Дихтярь - Созвездие Летающих Псов

Я не нашла печатных свидетельств, но уверена, что и на этот раз одним из самых первых, кто подошёл, а скорее всего, подбежал к возвратившейся капсуле, был Виталий Иванович Попов, учёный, который вместе с Яздовским начинал эту программу исследований. Он сразу понял, что случилось, и плакал, не скрывая слёз.

Отношения исследователей, испытателей, врачей, лаборантов, служителей вивария, да и всех, кто работал с четвероногими, были удивительны по своей сердечности и доброте. Но обоюдная привязанность учёного и Чижика порой просто поражала окружающих.

Вот один из коллег, биолог Виктор Малкин, встречает Попова в буфете, да ещё в длинной очереди. Удивляется, знает, что Виталий Иванович не терпит очередей.

– Понимаешь, – говорит Попов, – хорошие сосиски завезли. Сам я их не люблю. Чижик любит.

А вот очередное собрание. Попов на сцене за длинным столом президиума. Слушает доклад. В зале тишина. Вдруг приоткрывается дверь. В неё протискивается Чижик. Важно проходит через весь зал. Поднимается по лесенке на сцену и удобно устраивается у ног своего друга…

Любивший своего питомца и вправду, как брата меньшего, учёный, вопреки запрету, упокоил его в земле на территории Института. Потом совершил недозволенное. Тайно пронёс через военизированный пост фотоаппарат и сфотографировал на память незаметный холмик, прикрытый ветками. Фотоаппарат – на засекреченный объект… Это грозило едва ли не пожизненной тюрьмой, но каким-то чудом всё обошлось. Этим чудом была непоказная способность друзей-коллег разделить беду, усиленная переживаниями за своих подопечных.

На следующий день Королёв написал жене:

« Настроение у меня среднее, т. к., хотя у нас всё отлично, но у наших напарников получился прорыв, и мы вчера снова потеряли двух собачек.

Так ужасно жалко, ты даже и представить себе не можешь. Как будто мы потеряли живого человека. Вот от этого и настроение приниженное и невесёлое».

Мало кто мог поверить, что эти полные искренней боли слова принадлежат человеку суровому, строгому, отличавшемуся порой жёсткой непримиримостью…

…Как ни дорого время, но приезжая на полигон, Королёв обязательно заглянет в виварий. Непременно встретит здесь Екатерину Петрову или Евдокию Попову – самоотверженных докторов-биологов, разве что на время сна оставлявших без присмотра своих беспокойных пациентов. Обязательно спросит их о здоровье собак и поспешит дальше мимо пёсьих квартир – больших решётчатых клеток на высоких металлических ножках.

С удовлетворением отметил: на деревянном полу свежая солома, сено, тонкая древесная стружка. Улыбнулся, увидев таблички с именами хвостатых хозяев дома. Внизу, на выгоревшей траве – две миски для воды. Улыбка сменяется жёстким, чуть ли не свирепым выражением лица. Обе миски пусты. Солдат, стоявший у клетки, тоже меняется в лице. Вольеры, как и всё на полигоне – территории высшей секретности, охраняли солдаты. Они же следили за тем, чтобы у собак всегда была вода.

Солдат знает эту свою обязанность. Да оплошал – поленился тащиться по жаре за канистрами. Августовское солнце распалило воздух далеко за тридцать градусов. Собаки страдают от жажды. Пьют непрерывно. Королёв приказывает посадить солдата на гауптвахту, а на его место поставить человека, который любит собак.

Ключевое слово здесь – любит . А как иначе назвать трепетное отношение этих сильных, умных людей к малым и слабым, которых они взяли под свою ответственность и, конечно, болели душой от того, что приходилось причинять им боль. Переживали, когда они гибли. А собаки с их невероятной доверчивостью готовы были простить всё: и злые уколы, и даже то, что лучший друг принуждал их, совершенно земных существ, долгие минуты болтаться между небом и землёй на стропах парашюта.

Вся эта армия четвероногих и каждый в отдельности – весёлый, смешной, сердитый, задумчивый, ласковый – все они были не просто милыми существами. Они были ещё символами, правильнее сказать, свидетельствами навсегда установившейся мирной жизни.

Ведь большинство инженеров, принятых в конструкторское бюро Сергея Королёва, рабочие монтажных мастерских, где собирали ракеты, так же, как учёные, врачи, лаборанты, поступившие во вновь созданный Институт авиационной медицины, пришли с фронтов Отечественной войны.

Владимир Иванович Яздовский. 12-го ноября 1941 года блистательно окончил Ташкентский медицинский институт, (на удивление – ещё и консерваторию), а на следующий день вместе с однокурсниками пришёл в военкомат с просьбой отправить на фронт. Далее – Южный фронт, Украина, Прибалтика, Прикарпатье. Полковой, затем дивизионный авиационный врач. Лечил, делал операции, ставил на ноги пилотов, а попутно пытался докопаться до возможности совершенствовать безопасность полётов.