Ада Дихтярь - Созвездие Летающих Псов

22 июля 1951 года.

Это мы – Цыган и Дезик. Сейчас объявят: «Старт!»

Обычно эти операции на высоте, пристегнувшись ремнями, делают технари, люди помоложе и покрепче, но взволнованный, как и все, Королёв не то попросил, не то приказал Яздовскому:

– А вдруг они чужих рук не послушаются. Нет, я человек суеверный, полезай сам!

«Минут за семь до появления солнечного диска над горизонтом включается двигатель ракеты. Укутываясь вихрем огня и дыма, она отрывается от пускового стола. И вот уже маленькой звёздочкой мчится в лучах восходящего солнца, несёт в неизвестные дали наших питомцев» , – продолжает свои записи Владимир Иванович.

– Вряд ли собаки выдержат, – невесело заключил один из учёных.

Яздовский возразил. Сам не зная почему, он был уверен в успехе.

Все, кто увидел парашют, бросились к дежурным машинам, чтобы скорее подъехать к месту приземления. Счастливчики, первыми добежавшие до корабля, всматриваются в окошко иллюминатора.

– Живые! Живые! – громко и радостно кричат они.

Это тоже мы. Ещё никогда и никто в мире не поднимался на 90 километров ввысь

Физиологи-исследователи Виталий Попов и Александр Серяпин открыли люк, отсоединили штекеры датчиков и вытащили героев из кабины. Когда собачек раздели, четвероногие ребята, не обращая внимания ни на академика, ни на генерала, ни на Главного конструктора, кинулись к своим экспериментаторам, которых считали здесь самыми главным и родными. Потом как угорелые стали носиться по траве, победно размахивая хвостами.

Все беспредельно рады. Но, как показалось Серяпину, счастливее Королёва там никого не было. Солидный вроде бы человек, во всех отношениях Главный, он схватил обеих собак и радостно кружил с ними вокруг капсулы – полётного пёсьего дома, поил водой, угощал кружочками колбасы, кусочками сахара. Потом счастливые испытатели – врачи, физиологи, исследователи атмосферы, Сергей Павлович Королёв – сфотографировались на память вместе со своими отважными первопроходцами.

На месте приземления первых четвероногих космонавтов.

22 июля 1951 г

.

Дезика и Цыгана тщательно обследовали. На всех площадках разговоры только о здоровье героев. Давление? Пульс? Температура? К их вольерам – настоящее паломничество.

Никто в мире не знал, что вот здесь и сейчас на неведомом, затерянном в степи кусочке земли произошло эпохальное событие. Сделан первый реальный шаг к полёту в космос человека.

Академик Благонравов, взяв Цыгана на поводок, поторопился заявить:

– Пусть этот герой теперь живёт у меня.

Охотников «породниться» с героем было много. Но кто бы мог оспорить это заявление председателя Государственной комиссии по организации исследований на геофизических ракетах.

Говорят, в Москве его соседи по дому перешёптывались, видя, как академик, к тому же по званию генерал, прогуливается с какой-то неказистой шавкой.

Они даже не могли предположить, что время от времени к этой шавке приезжают известные учёные, придирчиво обследуют Цыгана, чтобы много позже, на закате жизни этого счастливчика, записать очень важное заключение: никаких отдалённых патологических изменений, связанных с полётом, у пациента не отмечалось. Добрая весть для детей, внуков, правнуков будущих космонавтов.

Ровно через неделю, 29 июля 1951 года, на том же ракетодроме Капустин Яр состоялся следующий запуск. Аэронавты – уже опытный Дезик и новичок Лиса. Как и в первый раз, всё шло точно по графику. Яздовский снова завинтил крышку люка на верхней площадке и доложил Королёву о готовности. На 18-й минуте после взлёта все ждали, что вот-вот появится парашют. Парашют не появился.

Самолётам дана команда начать поиск головной части ракеты с животными. Вскоре один из пилотов сообщил, что обнаружил место падения кабины, и назвал координаты. Туда срочно выехали автомобили с научными сотрудниками. Стало ясно – случилась беда: парашют по каким-то причинам не вышел из контейнера. Кабина упала на землю со стокилометровой высоты.