Геннадий Степанов - Искусственный ложный Разум и Мир

Естествоиспытатели поняли по Канту, что человеческий разум видит только то, что сам создает по собственному плану (согласно максима по Канту (оптимальному для метаразума)). Отсюда следует, что метаразум,с принципами своих суждений, должен идти впереди любого познания реального мира. Метаразумдолжен заставлять природу отвечать на его вопросы (достигать цели), согласно постоянным законамили закономерностям. Он, по Канту, не должен тащиться у нее словно на поводу.

Так как в противном случае наблюдения, произведенные им случайно, без заранее составленного оптимального плана, не будут связаны необходимым законом (на основе принципа оптимальности), между тем как метаразум ищет такой закон и нуждается в нем (нахождение оптимального решения поставленной проблемы (задачи)).

Метаразум, по Канту, должен подходить к реальному миру со своими принципами.Эти принципы позволят метаразуму согласовывать между собой явления. Они для метаразума будут иметь силу законов. С другой стороны, они должны согласовываться с экспериментами, на основе выработки и реализации оптимального решения, придуманными сообразно с этими принципами.Это нужно для того, чтобы черпать из природы знания, но не как школьник (программист), которому учитель (логика)подсказывает все, что он хочет, т.е. алгоритмически (путём разработки программного обеспечения) в соответствии с парадигмой современного искусственного интеллекта, а как судья, заставляющий свидетеля (природу) отвечать на предлагаемые им вопросы по решению проблем (задач) в реальном мире т.е. находить оптимальное решение (как максима по Канту).

Метафизика по Канту, совершенно изолированное спекулятивное познание разумом.Она возвышается над знанием из опыта, а именно познание посредством одних лишь понятий (но без применения их к созерцанию, как в математике). В метафизике разум должен быть только своим собственным учеником. Она до сих пор не пользовалась по Канту еще благосклонностью судьбы и не сумела еще вступить на верный путь науки, несмотря на то, что она древнее всех других наук и сохранилась бы, если даже все остальные науки были бы повержены все истребляющим варварством по Канту. В метафизике разум постоянно оказывается в состоянии застоя, даже когда он пытается a prioriусмотреть (как он считает себя вправе по Канту) законы, которые подтверждаются самым обыденным опытом. В метафизике по Канту как свойство абсолютно свободной души человекаприходится бесчисленное множество раз возвращаться назад, так как оказывается, что избранный прежде путь не ведет туда, куда необходимо человеку.

Сейчас можно уже задать вопрос – в чем причина того, что до сих пор метафизика, по Канту, не смогла найти верный путь как наука?

Может быть согласно Канту, его невозможно найти?

Но тогда почему природа наделила человеческий разум неустанным стремлением искать такой путь как одно из важнейших дел человеческого разума?

Кант полагал, что пример математики и естествознания, которые благодаря быстро совершившейся в них революции стали тем, что они есть в настоящее время. Этот пример замечателен в том, чтобы поразмыслить над сущностью той переменыв способе мышления, которая оказалась для них столь благоприятной, и чтобы, по крайней мере, попытаться подражатьим, поскольку это позволяет их сходство с метафизикой, как основанных на разуме знаний.

До сих пор по Канту считается, что всякие знаниядолжны сообразоваться с предметами. При этом, однако, кончались неудачей все попытки через понятия что-то априорно установить относительно предметов, что расширяло бы знание о них. Поэтому следовало бы попытаться выяснить, не разрешимы ли задачи метафизикиболее успешно, если исходить по Канту из предположения, что предметыдолжны сообразоватьсяс нашим познанием, – а это лучше согласуется с требованием возможности априорногознания о них, которое должно установить нечто о предметах раньше, чем они нам даны по Канту.

Здесь повторяется то же, что с первоначальной мыслью Коперника: когда оказалось, что гипотеза о вращении всех звезд вокруг наблюдателя недостаточно хорошо объясняет движения небесных тел, то он попытался установить, не достигнет ли он большего успеха, если предположить, что движется наблюдатель, а звезды находятся в состоянии покоя. Подобную же попытку можно предпринять по Канту в метафизике, когда речь идет о созерцании предметов. Если бы созерцания должны были согласоваться со свойствами предметов, то по Канту непонятно, каким образом можно было бы знать что-либо a prioriоб этих свойствах. Наоборот, если предметы (как объекты чувств) согласуются со способностью к созерцанию, то по Канту возможно получения априорного знания .