Орлов Дмитриевич - Этнос и глобализация - этнокультурные механизмы распада современных наций

Но если на пике индустриального прогресса высвобождаемые из сферы производства люди перемещались в сферу услуг, то в условиях сжатия экономической базы «государства благосостояния» население выталкивается за пределы системообразующих общностей, включенных в цикл экономического и социального воспроизводства, что влечет архаизацию и маргинализацию социальных структур и, как следствие, общественного сознания.

На практике это выталкивание из сферы материального и социального воспроизводства проявляется в форме повсеместного расширения страты «застойной бедности», где отчуждение индивида от базовых социальных институтов становится устойчивым, пожизненным и наследственным.

Показательно, что в условиях новой, «постиндустриальной» и «постнациональной» формы государства разрушаются в первую очередь социальные институты, которые связаны с государством и нацией, как социальной общностью его граждан.

Это ведет к тому, что альтернативные и параллельные социальные институты, не входящие в сферу действия государственного регулирования и регламентации, а это, в первую очередь, этнические и религиозные общности, актуализируются, вторгаясь в сферы общественного бытия, еще недавно бывшие монополией государства 361.

В то же время очевидно, что даже частичное вытеснение институтов национального государства, сложившихся на пике индустриализма, родо-племенной и религиозной архаикой – не что иное, как системный социальный регресс, влекущий далеко идущие последствия.

Актуализируясь в новых условиях в качестве инструмента межгрупповой конкуренции, сами по себе этнические социальные структуры, фрагментируя общество, не способны даже к простому воспроизводству сложившейся в рамках индустриализма материальной и социальной среды и интеллектуального потенциала, адекватного сложности современной техносферы.

Выход человечества и мирового хозяйства на «пределы роста» получил своевременную и адекватную оценку со стороны западных элит, заявивших об угрозе ресурсного и экологического кризиса в форме «демографического взрыва» (Роберт Макнамара, Генри Киссинджер), а также о необходимости стратегии «нулевого роста» мировой экономики («Пределы роста» и другие публикации «Римского клуба»).

В то же время «бунт элит» против национального государства не стал «бунтом» в буквальном смысле этого слова, а приобрел форму глобализации, исподволь превращающей закрытые и рационально управляемые национальные экономики в открытые системы, неподконтрольные государству. В них делокализованные и денационализированные корпорации и корпоративные элиты успешно манипулируют финансовыми ресурсами независимо от государственного регулирования кейнсианского типа.

Фактически уже с конца 70-х годов прошлого века началось становление и расширение глобального сектора экономики и глобальных рынков не столько на основе роста и кооперации производства, сколько на основе «экспорта издержек» глобальной экономики на геополитическую и социальную периферию мира.

«Экспорт издержек» глобализации принимает различные формы, из которых широко известны экспорт капитала под заведомо неокупаемые инвестиционные проекты (кредиты МВФ и МБРР) «развития» периферийных стран, а также неоколониальная (сырьевая) модель экономики.

Создание и расширение глобального сектора экономики создало и другие формы «увода» ресурсов из национальных экономик – уход бизнеса и корпоративных элит от «социальной ответственности» в безналоговые офшоры. То есть перехват ими прибылей и ресурсов социального государства, «приватизацию государства благосостояния».

Другое направление передела ресурсов в пользу «верхне-среднего класса» и корпоративных элит – глобализация национальных рынков труда, что выразилось в переводе реального производства в «новые индустриальные страны» (деиндустриализация) и массовый ввоз в индустриальные страны иноэтнической и «иноцивилизационной», но условно-бесплатной рабочей силы, ассимиляция которой в принимающее общество практически невозможна.

Таким образом , глобализация оказывается не очередным этапом всемирного прогресса, а началом регрессивного развития. В процессе этого видимость процветания определенных социальных страт и государств-лидеров достигается за счет целенаправленной маргинализации других государств и социальных страт, в том числе и самих стран «ядра», которые дистанцируются от ресурсных потоков и, соответственно, основных социальных институтов и «социальных лифтов».