Ярослав Бутаков - Анти-Дарвин - неудобная антропология

Вот это открытие – естественный отбор в борьбе за существование – и стало тем ноу-хау, что вписало имя Дарвина золотыми буквами в современную мифологию науки.

Но Дарвин не сам придумал термин «борьба за существование». За шесть десятилетий до опубликования «Происхождения видов», в 1798 году, соотечественник Дарвина Томас Мальтус выпустил свою знаменитую книгу «Очерк о законе народонаселения». В ней он и показал, что в человеческом сообществе действует такой всемогущий фактор, как борьба за жизненные ресурсы. Дарвин всего лишь перенёс этот теоретический закон на мир животных и растений и придал ему вид всеобщего закона природы.

Но и это ещё не раскрывает глубинного смысла первоначальной идеи Дарвина и не объясняет успеха его учения. Его книга называлась “On the Origin of Species by Means of Natural Selection, or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life”. В дословном переводе на русский язык заглавие должно звучать так: «О происхождении видов посредством естественного отбора, или Предохранение избранных рас в борьбе за жизнь».

Чтобы понять суть идей Дарвина, желательно следовать точному смыслу его выражений, а не тому смыслу, который хотели бы вложить в них переводчики и интерпретаторы его учения. Ключевое значение имеют слова из второго заголовка, которые неизменно искажённо переводятся на русский язык, обычно – как «Сохранение благоприятствуемых пород» или «Сохранение наиболее приспособленных пород». Варианты перевода на русский язык, равно как и употребление соответствующих терминов в английском языке, допускают такое прочтение. Однако лучше исходить из дословного перевода, если он получается весьма осмысленным. Ведь характерно, например, что Дарвин написал не «Conservation», а «Preservation», то есть всё-таки не «сохранение», а именно «предохранение». И уж совсем не «преуспеяние», как тоже иногда переводят у нас это слово в контексте данного названия.

Давайте обратимся к обстоятельствам написания и выхода в свет книги Дарвина. 50-е годы XIX века. Великобритания развёртывает могучую колониальную экспансию по всему миру. Редьярд Киплинг ещё не провозгласил «бремя белого человека», но уже столетие звучит над морями: “Rule, Britannia, rule the waves!” Англия утверждается в сердце сказочного Востока, повергая Индию к ногам британского льва.

Но вот случился 1857 год. В Индии вспыхнуло восстание сипаев. Беспощадная резня в Бибигаре английских заложников – женщин и детей – не оставила равнодушными все европейские нации. Даже в России, где Англию считали заклятым врагом, печать выражала сочувствие несчастным англичанам! Как «белая раса», избранная, по всеобщему убеждению англосаксов и многих континентальных европейцев, к тому, чтобы повелевать «низшими расами», могла предохранить себя от подобных казусов? Это был один из самых важных политических вопросов, занимавших благочестивое викторианское общество. Книга, говорящая о способах «предохранения избранной расы», должна была привлечь широкое внимание и стать хорошо продаваемой.

Следует обратить особое внимание на это понятие – the Favoured Race, «избранная» или «излюбленная раса». Оно имеет корни в протестантской религиозной доктрине и напрямую связано с ветхозаветной идеологией избранного Богом народа. Favoured Race это именно не преуспевшая, не победившая, а возлюбленная Богом и заранее предназначенная Им к спасению раса. Дарвин явно намекал, что речь идёт не просто о победителях в конкуренции, а о расе, которой исходно, какими-то высшими силами, предопределено преуспевать. Это была прямая отсылка к вопросам общественной идеологии, для которой материал из биологии служил лишь иллюстративным рядом.

Использование Дарвином библейской аллюзии становится особенно понятным в свете того, что по своей научной специальности, приобретённой во время учёбы в Кембридже, Дарвин был богословом. А занятия естественной наукой – медициной – которую он ранее изучал в Эдинбурге, ему не дались.

Дарвина, как любого джентльмена, волновали общественно-политические вопросы. Англия того времени смотрела в будущее не только с оптимизмом, благодаря колониальной экспансии, но и с тревогой. Да что там – тревога охватывала весь добропорядочный буржуазный мир. Дарвин вряд ли знал, что ещё в 1847 году два молодых, мало кому известных немца выпустили «Манифест коммунистической партии», в котором грозили скорой гибелью всему этому старому миру – его королям, сословиям, богатствам и даже институту семьи. Но он видел, как растёт численность рабочего класса, как тот переходит к активным политическим выступлениям, требует всеобщего избирательного права.