Кэрол Доннер - Тайны анатомии

– Э-эй, не гляди на меня так! Это ведь не я сцепился с лейкоцитами. Над ними еще никто верха не брал!

– Мы с ними не сцеплялись, а еле-еле от них спаслись, – возразила Молли и подтолкнула Бакстера носком кроссовки, потому что кот, заинтересовавшись чем-то невидимым, уткнул нос в ближайший аксон.

– И еще вы все время твердите, какое Тело удивительное и совершенное и какая тут кругом гармония. А сами все время между собой ссоритесь, – сказал Макс.

– И была гармония, пока вы сюда не влезли! – фыркнул Вольняшка и полетел дальше, задрав нос.

– Вон глазное яблоко! – воскликнула Молли больше для того, чтобы сменить тему, потому что до глаза было еще далеко. – Какое огромное!

Проследив свой аксон, они направились за Вольняшкой по длинному зрительному нерву туда, где он уходил сквозь заднюю стенку сияющего белого шара в храм света.

Льющийся сверху из широкого круга яркий луч падал конусом, который пересекал все пространство глаза и озарял его внутреннюю поверхность сплошным сверкающим узором.

– Вы только поглядите: полная луна! – вскрикнула Молли. – Луна! – фыркнул Вольняшка. – Не говори глупостей. Это хрусталик. И свет идет не от него, а через него Снаружи.

– Я знаю, – ответила Молли. – Просто он похож на луну в полнолуние. Непривычно только, что свет проходит сквозь зрачок внутрь. Мне мои зрачки кажутся совсем черными, потому что я-то вижу их с внешней стороны, понимаете? – Она раздвинула веки двумя пальцами и повернулась к Вольняшке.

Он заглянул к ней в глаз:

– И вовсе они не черные, а голубые!

– Да нет же! Вы смотрите на радужную оболочку, на кольцо вокруг зрачка. А зрачок – в самой середке и черный.

– Подумать только! – сказал Вольняшка. – Странно! А эта твоя радужная оболочка вся в морщинах, верно?

Макс сказал, вглядываясь в хрусталик:

– Только в книге она называлась «радужка». Вот она – за хрусталиком. Зрачок – вон то светящееся отверстие, а радужка совсем черная. Отсюда все выглядит наоборот.

Внутренняя поверхность глаза вокруг них была устлана ровным оранжевым ковром. Кровеносные сосуды веером расходились от того места, где они стояли. Под сосудами, пронизывая ковер, во все стороны разбегались аксоны. Бакстер настороженно подобрался и, подергивая хвостом, внимательно следил за световыми узорами. Потом прицелился и прыгнул на скользящее яркое пятнышко. Приподняв лапу, он заглянул под нее. Ничего! Пятнышко уже танцевало у него между ушами.

– Уймите его! – забеспокоился Вольняшка. – Тут не место для глупой возни.

– Попробуйте втолковать это Бакстеру, – засмеялся Макс, но коту уже надоела бесплодная охота, и он свернулся клубком, собираясь вздремнуть.

Колбочки

Молли пошла дальше за своим аксоном, как вдруг он нырнул в глубину.

– Поглядите! В ковре стоят бутылочки… Их тут миллионы, и все прижаты одна к другой.

– Во-первых, это не ковер, а сетчатка, – поправил ее Вольняшка. – И во-вторых, это никакие не бутылочки, а клетки, воспринимающие свет и цвет. Палочки и колбочки. – Он подлетел к ней, и один его палец повис вниз указательной каплей. – Вот это место, прямо против центра хрусталика, называется желтым пятном.

– Тут ковер выглядит совсем не таким, как там.

– Да. Потому что здесь живут только колбочки. Место самое лучшее, культурный центр. Колбочки желтого пятна обеспечивают наиболее четкое, ясное зрение.

– Значит, когда я читаю, я использую мое желтое пятно, – предположил Макс. – Лучше всего я вижу, когда смотрю на что-то прямо.

– Да, это работают твои колбочки. И старайся, чтобы они получали побольше света. Когда им его не хватает, они палец о палец не ударят! – Вольняшка изогнулся в изящном поклоне, словно представляя их друг другу. – Жалко, конечно, что вы не можете познакомиться с ними поближе, но сквозь все эти аксоны вам не пробраться. Проникнуть туда могу только я! Только меня туда приглашают. Самый фешенебельный район в глазу… Пожалуйста, немного отойдите – вы отбрасываете тень.

– Ой, извините! – Молли попятилась, вежливо помахав рукой колбочкам. – Какие они, должно быть, умные, раз столько читают!