Йозеф Паздерка - Вторжение - Взгляд из России. Чехословакия, август 1968

(Из личного архива Б.В. Шмелева)

Нигде не стреляли, на крыше аэропорта мы увидели нашу разведку. На взлетно-посадочную полосу садились все новые самолеты, их были десятки. Из них выезжала боевая техника. Самолеты сразу убирали в сторону, чтобы могли садиться следующие. Весь аэродром заполнило зеленое море военных машин и техники, затянутой брезентом. Некоторые машины мешали друг другу, так что возникали пробки и заторы.

– Какие были конкретные задачи у вашего подразделения?

– Сначала мы оставались в аэропорту, где обеспечивали приземление следующих подразделений. У меня до сих пор сохранились список и координаты потенциальных целей. На нем было 105 точек – Генеральный штаб, министерство обороны, Пражский град, телевидение, посольства СССР, США и других стран, студенческие общежития, университет, парламент, редакция газеты «Млада фронта», больницы, тюрьмы и прочее. Позже нас перевели ближе к центру. Потом мы передвигались между центром и «Рузине» – несколько дней проводили там, а потом возвращались обратно.

Советские десантники в центре Праги. Август 1968 года

(Из личного архива Б.В. Шмелева)

– Была ли для вас неожиданностью реакция местных жителей?

– Была. Такого резкого и массового сопротивления мы не ожидали. Было очевидно, что люди не понимают, зачем мы приехали. Не ожидали мы и их спокойных, но настойчивых аргументов, почему нам здесь не рады и почему наша помощь никому не нужна… На заборах и стенах домов появлялись надписи, направленные против нас: «Оккупанты, уезжайте домой», «Это наше дело», «Москва – 2000 км» и т. д. На меня очень подействовала листовка, написанная по-русски, где пражане призывали нас задуматься, почему люди не приветствуют нас, как в 1945 году.

– Это как-то на вас повлияло?

– Первые две недели открыли нам глаза. Мы поняли, что положение в ЧССР совсем не такое простое, как нам говорили политруки. Мы оказались тут незваными гостями.

– Как вы с этим справлялись? У вас была возможность разговаривать с людьми?

– Почти нет, общение было очень затруднено. Политруки следили за нами, у них на этот счет были жесткие инструкции. За каждым из нас офицер, конечно, ходить не мог, так что иногда удавалось с кем-нибудь перекинуться двумя-тремя словами, но это нельзя назвать разговором. Как только мы хотели остановиться, командиры нас окликали.

Однажды мне удалось примерно десять минут незаметно разговаривать по рации с одним чешским радиолюбителем. Он убеждал меня, что в ЧССР нет никакой контрреволюции, и спрашивал, почему мы их оккупировали. Я его убеждал, что мы приехали на помощь. Потом разговор прервался.

Конечно, все это вызывало у нас вопросы, но «копать глубже» возможности не было. Даже образованные солдаты, готовые задуматься над тем, что видят вокруг, – к ним, с вашего позволения, осмелюсь отнести и себя, – не сумели понять ситуацию. Мы были одни, наблюдали лишь обрывки реальности и к тому же находились под давлением политруков. В конце концов мы сделали вывод, что все чехи контрреволюционеры и что правда на нашей стороне, просто контрреволюция проникла глубже, чем мы вначале думали.

– Говорят, советское командование снабжало вас прессой и листовками из Москвы …

– Так о нас прежде никогда не заботились. На нас валилось море советских газет и листовок. Сначала нас страшно интересовало, что о нас пишет советская печать, как родина ценит наш героизм. Но статьи оказались странные, утомительные, какие-то торжественные и абсолютно не соответствовали реальности. Они были о том, как якобы радуются нашей помощи чехи и словаки и как горячо нас приветствуют. Забавнее всего были тексты про то, как чешские девушки влюбляются в советских солдат… Сначала мы это читали, но потом нам надоело.

– Какое впечатление произвела на вас Прага как город?

– Я родился, вырос и жил в Москве, считавшейся «витриной развитого социализма». И все равно разница между Прагой и Москвой бросалась в глаза – конечно, в пользу чехословацкой столицы. Архитектурный и культурный уровень был выше. Люди лучше одевались, город выглядел более цветным и ярким. Дома чистые и ухоженные, многие из них казались новыми, хотя и простояли десятки лет. Дворики были в хорошем состоянии, улицы опрятные.

Из фотоальбома Йозефа Коуделки «Вторжение 1968»