Н. Воскресенский - Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

б) изучая роды и виды уголовных наказаний по законодательству Петра I и отмечая усиление тяжести уголовных его кар введением, например, квалифицированной смертной казни, некоторых видов телесных наказаний, шпицрутенов, «кошек» и т. п., исследователь не может не отметить, что эта суровая тяжесть, «жесточь» вновь введенных наказаний заимствована русским законодательством из западноевропейских военных и военно-морских законодательных актов, кодексов датского, австрийского, шведского, прусского и французского. Это обстоятельство, конечно, нисколько не оправдывает русского законодателя, но, во всяком случае, свидетельствует, что русские законы не были более суровы, «жестоки», чем принятые в уголовных кодексах передовых в то время государств Запада. Рассмотренное нами смягчение карательной меры за дезертирство в Воинском уставе Петра I, заимствованной из европейских кодексов, было не единственным. В одной из предыдущих глав нашего исследования, при изучении вопроса об обсуждении законопроекта, мы указали примеры таких смягчений, особенно в законах, охранявших моральные устои тогдашнего общества, например в установлении санкций за прелюбодеяние, за осквернение отрока, за насилие над женщиной, за кровосмешение со скотом, с неразумной тварью и т. п.;

в) наконец, следует отметить еще одну черту, являющуюся типичной для многих законов Петра, и не только уголовных, – это обязательность в них санкций за нарушение устанавливаемой нормы. Законодатель исходил из знания реальной действительности и, учитывая возможное неисполнение закона, стремился воздействовать на волю будущего правонарушителя, поэтому сопровождал издаваемый закон точно формулированным определением наказания за неисполнение. Он предпочитал предупредить возможное преступление своевременным напоминанием о неизбежной ответственности за нарушение нормы, нежели настигать и карать правонарушителя уже после совершенного им преступления. Поэтому Петр в важнейших своих законах под каждой главой неизменно собственной рукой подписывал соответствующее наказание. В виде примера достаточно привести добавления, сделанные Петром в законопроекте Генерального регламента в одиннадцатой – Л – редакции [1286], чтобы видеть, что этот законодательный прием является одним из характерных в его правотворчестве. Он настойчиво и неизменно требовал, чтобы наложенное по закону наказание не таилось где-либо под общей формулировкой и не скрывалось под ссылкой на какую-либо отдаленную статью кодекса. Будучи человеком искренним, презиравшим лицемерие, он со свойственной ему грубоватой простотой испещрял законодательный текст целым рядом статей с описанием самых разнообразных наказаний. Делалось это, прежде всего, в целях воздействия на разум и волю тех, кого имел в виду закон, а кроме того, для устранения оправданий [со стороны] преступника ссылкой на незнание закона. Такого правила Петр придерживался при выработке не только крупных законов, но и обычных своих инструкций и наказов. Вот, например, характерная для него резолюция при утверждении инструкции для Морской академии в Петербурге, от 1 октября 1715 года: «В протчем быть так, только надлежит написать под всяким пунктом наказание по обычаю академийскому» [1287]. Благодаря этому «обычаю академийскому», распространенному Петром на все его правотворчество, оно и производит впечатление сурового законодательства.

Резюмируя все сказанное о Петре I как [об] авторе уголовных его законов, можно, кажется, с полным правом сделать следующие выводы:

1. В большинстве случаев Петр был непосредственным автором изданных при нем уголовных законов, и поэтому последние являются полным отражением воззрений их творца, его морального настроения и темперамента.

2. Уголовные законы Петра были самым тесным образом связаны с общей его реформой, отражали ее различные задачи и моменты и являлись мерами дополнительными, восполняющими; они обычно применялись после значительной работы правительства по разъяснению обязательности и полезности того правопорядка, на охрану которого были направлены.

3. Суровость уголовных законов Петра находилась в связи с общим моральным состоянием и культурным уровнем всех общественных классов России того времени и вызывалась настоятельной необходимостью поддержать уважение к закону и преодолеть препятствия, встречаемые правительством в его усилиях, направленных к общенародной пользе.