Н. Воскресенский - Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

Названным выше указом от 6 ноября 1723 года, через десять месяцев после январского, Петр еще раз подтвердил Сенату это свое распоряжение [1059]. В нем вначале дается оправдание издания отдельных указов, не объединенных, не согласованных между собой и с действующими законами, оставшихся не приложенными к регламентам, «должностям» или Уложению. «Понеже, – пишет Петр, – в прошедшие времена за настоящею тогда войною недосужное время имели и на многие дела деланы в розное время розные указы об одном деле…» Вследствие этого после окончания войны, в сравнительно спокойной обстановке, Петр считал необходимым «оные указы разобрать (которые не временные, но в регламенты надлежат) и на которое одно дело не один указ есть, снесть в один, и что доведется переменить, убавить или прибавить, мнение свое [сенатское] приписать и предложить». Тем же законом было повелено после апробации и напечатания таких указов оные «прикладывать к тем регламентом, куды оные надлежат, как о том в указе апреля 29[‐го] дня 1720 году [1060]ясно изображено». К этому присоединялось дополнительное распоряжение: «А в розницу оных отнюдь не иметь».

Отдельные указы, присоединенные к регламентам или Уложению и отменявшие некоторые пункты старого Уложения, вытесняли прежние нормы и становились преимущественно перед ними источниками действующего права. Эта мысль выражена в двух указах Петра, написанных им собственноручно за год до смерти, 20 января 1724 года. [В одном из них говорится: ] «Указы, которые выходят в определение вечное, чтоб печатать ныне немедленно и отдавать, которые к регламентам – те к регламентам, а которые к Уложению – те к Уложению, хотя оное еще не окончилось [1061], то к старому [1062], дабы по них делали, а не по тем пунктом, которые в Уложении о том же гласят, ибо оные не так доволно о том описаны, как новые» [1063]. Второй указ о том же: «Которые указы уч[ин]ены в Сенате и подписаны, и велено их к Уложению или регламентам присовокупить, и о тех делах в Уложенье иных пунктов не делать» [1064].

Итак, по воззрениям Петра, основанием прав государственных и гражданских должен быть не сепаратный, «розный» указ, а систематизированный правовой кодекс: устав, Уложение, регламент или «должность». Сепаратный же, «розный» указ, имея преимущественное значение в стадии процесса правообразования, в том только случае становился источником действующего права, получал «вечное» значение, если был впоследствии присоединен к одному из перечисленных выше систематизированных законов.

Дополняя и изменяя отдельные нормы какого-либо крупного закона, например Уложения, «Должности Сената», Регламента Коммерц-коллегии, сепаратными указами, Петр видел, что таких пополнений накапливалось значительное количество, вследствие чего закон в целом был полон важных, принципиальных изменений, но терял свое единство. Поэтому законодатель предпринимал время от времени пересмотр и переработку даже систематизированного закона. Так было с Уложением, с Воинским уставом, с «Должностью Сената» и некоторыми регламентами государственных коллегий. Этим и следует объяснить наличие нескольких последовательных редакций закона, утвержденных царем или Сенатом, и некоторых законопроектов, оставшихся окончательно не скрепленными.

По требованию Петра систематизированный закон должен отражать современную ему живую жизнь в ее постоянном движении, он должен перестраивать хозяйственную жизнь, общественные отношения и государственные порядки, а не только закреплять ранее сложившиеся отношения. В этом особое обаяние и сила законодательства Петра I. Поэтому историки дореволюционной эпохи, а отчасти и современные глубоко неправы, когда одно признание самого законодателя по поводу определенного конкретного случая: «Сие сначала не осмотря учинено, что ныне исправить надлежит, сие и протчее» – рассматривают как общую и точную характеристику законодательных приемов Петра. Это постоянное и быстрое следование законодательных актов одного за другим было смелым, самостоятельным исканием новых форм для выражения в виде нормы быстро изменявшихся общественных отношений и государственных порядков в России. В этом процессе сепаратный указ впервые устанавливал эти новые отношения и порядки, а систематизированный закон закреплял их, придавал сепаратным указам характер постановлений «генеральных», «узаконений вечных».

Просматривая законодательные акты день за днем (особенно за те годы, когда Петр мог свободно отдаться внутренней государственной работе), изучая генезис отдельных законодательных актов в эпоху преобразований, можно наблюдать, как самые сложные юридические вопросы, не исследованные до него теоретиками права и государства, разрешались лично Петром. Они почти всегда были формулированы им самим и написаны его собственной рукой. Его юридические и политические воззрения, выраженные с большой точностью и ясностью в высочайших указах, проводились – под его руководством и контролем – в крупных законодательных актах того времени и с настойчивостью осуществлялись в жизни. Мы видели, как самостоятельно перерабатывались Петром проекты его сотрудников по законодательству, особенно иностранных прожектеров. Эти наблюдения подтверждаются детальным анализом, порою утомительным, большими выписками при сопоставлениях, произведенных нами, и дают основания сделать следующий общий вывод: изучая приемы, характер и сущность законодательства в эпоху преобразования России в первой четверти XVIII века, исследователь изучает приемы работы и основные принципы политических и юридических воззрений самого Петра I.