Н. Воскресенский - Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

Вследствие этого первый закон имел на практике все основания быть единственной нормой при разрешении вопроса о возвращении с фабрик и заводов рабочих и учеников из крепостных господских людей их владельцам. Второй же указ, кроме тех, кому он был дан, т. е. [кроме] генерала Чернышева и его офицеров, остался в резерве для запутывания дел и вымогательств «ябедникам», стремившимся, по выражению Петра, «всякие мины чинить под фортецию правды».

Следствия этого упущения, а может быть, и намеренного неопубликования Сенатом второго закона скоро сказались. Барометром, быстро и чутко отразившим давление со стороны крепостников, явился фабрикант Иван Тамес, подавший, как уже было указано в первой главе, в июне того же, 1722 года свое любопытное челобитье Петру во время его Персидского похода [931]. Царь по поводу жалобы Тамеса запросил Сенат. Только после данного запроса генерал-прокурор, это око государево, заметил, усмотрел извращение на местах воли законодателя, определил причину этого явления и восполнил недочеты публикования указа: «Однако ж по тому указу, дабы с фабрик учеников и работников не отдавали, – пишет генерал-прокурор Ягужинский в Астрахань, – во все губернии и провинции к губернатором и воеводам и к переписчикам указы посланы» [932]. При других условиях Сенат сделал бы это раньше.

Законы, издаваемые, по выражению законодателя, «в постановление вечное» и имеющие генеральное значение, обязательно должны были быть напечатаны. Закон от 20 марта 1714 года, устанавливавший судебные и административные инстанции, указ о разделении движимых и недвижимых имений, Табель о рангах, Генеральный регламент, Воинский устав, Морской устав, Регламент Адмиралтейской коллегии и другие были изданы и тогда же напечатаны. Напечатание издаваемого закона ставило своей целью довести закон до сведения всего населения или, по крайней мере, тех людей, которых он непосредственно касался. Петр стремился, чтобы знание закона было всеобщим, и поэтому ввел особую норму, гласившую, что никто не должен отговариваться незнанием закона. Для ознакомления должностных лиц Петр обязал начальников проводить специальные чтения закона своим подчиненным, а инструкции, касающиеся отдельных должностей, вручать соответствующим должностным лицам.

В Кабинете Петра сохранилась его заметка о введении по этому поводу в Морской устав особой нормы: «Приказать читать всем людем, обретающимся на корабле, как здесь повелевает, а которых должность не до многих, но до одной персоны касается, яко плотнику, кюперу [933]и протчим, таким те должности повинен написать и, закрепя своею рукою, дать каждому» [934]. В конце жизни Петр издал специальный указ генерал-прокурору о том, чтобы все законы, регламенты и уставы хранились и соблюдались так же, как и Воинский устав, и чтобы начальники осведомляли о них своих подчиненных, государственных служащих. «Прибавить в прокурорскую Должность, – писал Петр 20 января 1724 года Сенату собственноручно, – чтоб регламенты хранились так крепко во всем, как Воинской регламент, и смотреть того накрепко за всеми члены и подчиненными. И чтоб, выбрав из регламентов, читать так, как солдатам и матрозам читают» [935].

Через два дня после приведенного закона, 22 января того же года, Петр издал еще указ, обращенный ко всем государственным служащим, – об обязательности и важности для них знания уставов государственных: «И дабы впредь никто неведением о государственных уставах не отговаривался». При этом законодатель так мотивирует вновь подтверждаемую им норму: «…понеже в том зависит правое и незазорное управление всех дел и каждому для содержания чести своей и убежания от впадения неведением в погрешение и в наказание должно» [936].

Об изданных указах и «крепком хранении прав гражданских» Петр считал нужным делать постоянные напоминания, и не только «солдатам, матрозам», какому-нибудь «плотнику и кюперу», но и господам Правительствующего сената. Одним из таких приемов постоянного напоминания о законе был оригинальный способ, установленный Петром в его указе [от] 17 апреля 1722 года «О крепком хранении прав гражданских» [937]. Он состоял в том, что как этот указ, так и некоторые другие, им [Петром] изданные, должны были в печатном виде быть водружены на столе в учреждениях, как зеркало, отражающее действия и поступки судящих [938]. В [частности, в] четвертой – Г – редакции Петр прибавил к тексту: «Сей указ, напечатав, внесть в Регламент и публиковать. Также по данному образцу в Сенат доски с подножием, на которую оной печатной наклеить и всегда во всех местах судебных, начав от Сенату, даже до последних мест, иметь на столе, яко зеркало перед очми судящих» [939]. В пятой редакции было прибавлено еще [и] взыскание за нарушение установленной нормы: если такого указа на столах не окажется, то будет положен штраф в 100 рублей [940].