Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

Как мы уже говорили, в алхимии все сводится к превращению (свинца в золото, обыденного в значимое), а значит, котлу нужен огонь. Огонь – источник кинетической энергии, он побуждает к действию. То же происходит и в драматургии. Именно поэтому можно внести изменения в Сцену Пять, а их результаты проявятся в Сцене Шестьдесят Восемь. Вот почему герой может войти в комнату, а потом резко выйти, или же стремительно дойти до центра, или достать пистолет, или зарыдать, или заговорить. Эта комната, как и вошедший персонаж, живая, яркая, подвижная. Они с героем отскакивают друг от друга, сталкиваются друг с другом и в итоге преображаются. Если взять статичные объекты и просто повертеть их так и сяк, ничего подобного не случится. Здесь нет места статичному. Если же оказалось, что у вас не наблюдается ни малейшей динамики, как говорится, поддайте жару.

Джон Салливан, написавший сценарии ко множеству шедевров в жанре комедии, в том числе к сериалам «Гражданин Смит» и «Дуракам везет», рассказывал, как однажды поймал себя на том, что стоит у прилавка с сырами в местном супермаркете, бормоча, ворча, а то и бранясь себе под нос. Он был уверен, что прочие покупатели сочли его одержимым, что, в общем-то, было правдой в платоно-шекспировском смысле – одержим он был своими героями. Когда они ему являлись, где бы он ни был, он не мог сдержать их, чтобы не озвучить и не прочувствовать. Если просто писать, что персонаж говорит и делает, вы его не напишете. Если вы будете мыслить, как персонаж, подберетесь чуть ближе, а если почувствуете, что чувствует он – еще ближе. Но чтобы в точности уловить героя, необходимо установить с ним связь на самом глубинном уровне. Вы должны взглянуть на мир его глазами. Должны проникнуться тем, как он воспринимает себя, и позволить этому ощущению вылиться в несколько редких символических проявлений, чтобы то же прочувствовал зритель. У прилавка с сырами или за собственным столом – вы должны, как уже говорилось ранее, немножко сойти с ума. Как только вы этого добьетесь, герои начнут говорить исключительно так, как им свойственно, реагировать на происходящее так, как способны только они. Вот к этому, друзья мои, и сводятся персонажи и диалоги.

Диалог в свете истории

Время от времени нарратив будет вынуждать персонажей проговаривать вслух, как обстоят дела, например, им придется резюмировать произошедшее, объяснять загадочные обстоятельства или оправдывать самые невероятные события. Актеры одного давнего сериала, идущего на BBC, недавно взбунтовались против так называемого «картонного актерства», когда одному актеру приходится прямо в кадре объяснять зрителю, что происходит, за всех остальных. Однако, как мы теперь знаем, значение диалога проявляется еще и в свете истории, в нем есть сила и динамика драматического действа, превращения.

Обращаясь к пятичастной конструкции, можно заметить, что у каждой реплики своя динамика. Диалог рождается из придуманного нами мира, из контекста. Он принадлежит миру, где определяется его форма, где он приобретает очертания, а в итоге становится неотделимым от материала, из которого этот мир складывается. Он вынуждает персонажа говорить и действовать. Речь и поступки рождаются из желания – необходимости что-либо выразить. Герой решает, что стоит о чем-то сказать или что-то сделать, а затем усилием воли достигает поставленной цели. Он прилагает усилия и сталкивается с противодействием. Прилагает больше усилий. Здесь наступает кульминация и, скорее всего, разрешение конфликта.

Как мы уже видели, самая первая сцена «Таксиста» полна простой нарративной информации. Биклу не спится ночами. Он ветеран войны в почетной отставке. Согласен работать по еврейским праздникам. От картонной игры его спасает то, что каждая фраза не только служит винтиком в механизме нарратива, но и представляет собой историю.

Кадровик:Ладно, покажи водительские права. А как насчет нарушений?

Бикл:Чисто. Абсолютно, как моя совесть.

Кадровик:Ты что, издеваешься? Мне надоели паршивые умники вроде тебя. Если вздумал издеваться, лучше сразу проваливай. Ясно?

Бикл:Простите, сэр. Я просто пошутил.

Кадровик:Здоровье?

Работа нужна Биклу не только для того, чтобы оплачивать счета. Он хочет стать частью окружающего мира. Более того, он хочет настоящего общения, которое будет отличаться от бездушных и корыстных деловых отношений. Так что как только ему кажется, что они с собеседником более-менее достигли взаимопонимания, он отпускает шутку. Это проявление дружеской симпатии, выражение доверия.