Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

Если пауза, т. е. момент, когда никто ничего не говорит, является частью диалога, то же можно сказать о молчании, многоточии, дефисе, взгляде, жесте и повороте головы. Коль скоро все, что носит герой, машина, на которой он ездит, дом, где живет, и так далее появились благодаря однажды принятым им решениям, мыслям и произнесенным словам, понятно, что связь этих характеристик с остальными компонентами сценария практически безгранична. Мы не упоминали их, когда составляли список всех элементов драматургии в начале, поскольку значение имеют не столько все эти детали, сколько их проявления, приносимые ими плоды. Как следствие, чтобы написать диалог, изложить его на листе бумаги, сначала надо расставить все элементы по своим местам.

Начинающие писатели часто пытаются излить на страницу максимум слов, чтобы написанный текст казался ярким и объемным. Однако, как показывает практика, большая часть текста невидима. Да, в конечном счете она воплощается в словах, но они лишь указывают на наличие персонажа, истории, темы и т. д. Поэтому чтение сценария – само по себе искусство. Отличное лекарство от многословия – читать побольше сценариев. Только будьте честны с собой, когда смотрите на страницу, не бойтесь спрашивать себя, что значит та или иная фраза, в чем ее функция. По возможности сначала прочтите сценарий, а потом посмотрите фильм. С другим фильмом проделайте все в обратном порядке. Поймите, как благодаря до странности аскетичному произведению искусства, коим и является отшлифованный сценарий, невидимый в тексте мир находит дорогу на экран.

Диалог в свете персонажа

Мы рабы речи. Порой эта речь звучит вслух, и тогда мы называем ее разговором. Порой мы придерживаем свои порывы высказаться. Порой жалеем, что нам нечего сказать. Порой сказать хочется так много, что в итоге мы не говорим ничего. А иногда не подобрать нужных слов, потому что не хватает словарного запаса или потому что голова идет кругом. Иногда хочется сказать одно, а вырывается совершенно другое. Иногда хватает движения рукой, кивка головой или вздернутой брови. Мы просто не произносим слова вслух. На самом деле, когда мы не разговариваем с кем-то вслух, мы, как правило, мысленно разговариваем сами с собой. Речь – непрерывный процесс. Она не только выражает, но и создает. Слова, которые мы произносим, могут изменить мнение других. Что еще важнее, наши слова и мысли могут изменить нашу собственную речь и образ мышления. На каком бы уровне вы ни говорили – вслух или мысленно, – вы либо созидаете, либо разрушаете. Даже у бормотания, которое вряд ли достигает плоскости смысла, есть своя функция – оно уничтожает тишину.

У слов, которые срываются с ваших губ, может быть самое разное предназначение. То может быть воркование над ребенком, которое едва ли можно назвать речью в привычном понимании, но все же это проявление любви, заботы или попытка вызвать реакцию.

Слова бывают прозаично практичными, например, просьба предъявить билет на поезд. Впрочем, даже эта реплика может прозвучать по-разному в зависимости от интонации – торопливо, нервно, подобострастно, с чувством собственного превосходства или отвлеченно. То могут быть знакомые слова, те, что преследуют нас каждое утро, а ночью сопровождают ко сну: наши собственные «коронные фразы». В них воплощается восприятие мира, который, в свою очередь, затягивает нас на свою орбиту. Порой они случайно вырываются в ответ на провокацию.

В основе речи лежат те наши мысли, о которых мы даже не подозреваем, хотя вся наша жизнь строится вокруг их последствий. Им придают силы чувства. За ними скрываются жизненные принципы и идеи, нормы, которых мы придерживаемся по жизни. А эти идеи, как правило, формируются и оттачиваются под присмотром логоса, звучащего главной нотой в жизни каждого человека. Слова – мощное явление, и неважно, произносятся они вслух или нет. Мы, драматурги, можем получить от работы с ними массу удовольствия.

Как вы уже, возможно, заметили, схематичное изображение персонажа также служит картой, отражающей путь развития его речи.

Без самовосприятия персонажу не на что опереться, когда он говорит «я», «мне» или «мой». Ему нечего защищать, нечего развивать, нет никакой угрозы. Его миру нечего добавить, забрать тоже нечего. Если повезет, из таких героев можно сделать манекены для аварийных испытаний.