Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

Еще одна важная функция мотива – обозначать перемены. Можно определить константы, относительно которых будут оцениваться изменения в персонаже, настроении и понимании материала. В «Авиаторе» Мартина Скорсезе (сценарий Джона Логана) Говард Хьюз абсолютно подавлен тем, что добытая тяжким трудом пленка с записью воздушного боя кажется несколько неубедительной. Он понимает, что она совершенно не позволяет оценить скорость самолета, а потому переснимает всю сцену заново, но на сей раз на фоне облака. Точно так же можно использовать какой-то предмет или разные предметы одной и той же категории, например горы, оленя, клубок шерсти в качестве фиксированной точки, чтобы продемонстрировать пройденный путь. Олень в «Охоте на оленя» – самый яркий пример. В начале фильма Майк стреляет в него, поскольку подобное времяпрепровождение позволяет ему поймать момент, ощутить волнующую игру жизни и смерти. В конце же он опускает винтовку. Теперь он знает, что все вокруг связано с жизнью и смертью. Нет нужды убивать. В начале фильма «Звуки музыки» Мария одинока. В финале она становится частью семьи. Вернувшись в этот момент к горам, мы просто, четко, изящно и эффектно усиливаем ощущение того, насколько сильные перемены произошли с героиней, что, как уже говорилось ранее, является главной составляющей пути Орфея.

В белой комнате

Если вы не пишете сценарий для белой комнаты (а это совершенно особый и во многом ограниченный жанр), вашим персонажам предстоит перемещаться среди множества вещей. Все эти вещи, как мы уже видели, образуют структуру и смысл вашего мира. Рик управляет баром. Так что ему время от времени неизбежно подворачивается стакан чего-нибудь крепкого – а еще пианино. И раз уж у нас есть пианино, почему бы не вставить мелодию, которая много значит для Рика? Скажем, из-за нее он вспоминает о потере Эвридики. Эй, Сэм, сыграй-ка. Сами видите: создав мир, вам не придется заглядывать далеко в поисках деталей, которые будут развивать сюжет. Раз на то пошло, есть из чего выбрать. Также вы поймете, что, однажды воспользовавшись чем-то, вы сможете использовать находку снова и снова, чтобы усилить эффект (что еще можно сделать с пианино? Хм. Нам как раз где-то надо было спрятать кучу бумаг…).

Мать Сальваторе могла бы взволнованно семенить туда-сюда (несколько мелодраматично, не находите?). Она могла бы скорбно таращиться в пространство (скучно). Она могла бы выглядывать в окно (уже лучше). Еще мы могли бы последовать за Сальваторе к двери (и лишить его мать характера). А может, она стояла бы в комнате с дочерью, повторяя, как соскучилась по сыну и как надеялась, что однажды он все-таки вернется (фу!).

Все просто: посмотрите на мир, на все, что в нем есть, прежде чем писать диалог. Если о чем-то можно сказать без слов, так и сделайте. А начав писать диалог, не забывайте, что мир вокруг никуда не делся. Не позволяйте персонажам бесконечно говорить, пока комната не растворится в белизне и пустоте, за исключением особых случае в, когда подобный ход имеет решающее значение для сцены. Герой зол? Пусть ударит стаканом по столу. Героиня расстроена? Пусть при ней пнут щенка. Лишь бы единство героя и мира было постоянным, интерактивным, взаимно развивающим процессом. Пройдет совсем немного времени, и Джоси Уэйлсу достаточно будет сплюнуть, чтобы все мы нырнули за барную стойку.

Повторение в этом случае становится лучшим другом рассказчика. Повторяться может особенность речи, как, например, упоминание «бумаг» в «Стороже» Гарольда Пинтера. Повторяться может конкретный ракурс камеры или фильтр линзы, как в фильме «Таксист», где в стратегически важных моментах Скорсезе использует план сверху, чтобы подчеркнуть главную тему (что человеческое общение теперь напоминает сделку). И, разумеется, повторяться может предмет, как кольцо в «Крестном отце». В начале истории проситель отдает себя во власть Дона Корлеоне, поцеловав кольцо. Фильм заканчивается сценой, где последователи Майкла Корлеоне целуют кольцо на его руке, поскольку по ходу истории он превратился в нового Крестного отца. Дальнейшее объяснение не требуется, значение передано. И благодаря использованию одного-единственного образа мы видим, насколько далеко зашли.

Хотя многие рассмотренные нами предметы по сути своей являются неодушевленными (горы, шерсть, жевательный табак), это еще не значит, что они неподвижны. Несмотря на то что они являются фиксированными точками, относительно которых оцениваются произошедшие изменения, наше эмоциональное восприятие этих вещей может радикальным образом меняться. Кольцо в начале «Крестного отца» впечатляет, в финале же оно тревожит, а то и ужасает. В этом смысле мотивы вносят свой вклад в общую динамику истории. А оживить их можно, в частности, с помощью контрастов.